– Почему динозавра. – Спросил Вася выпив кофе.
– Потому что веко посекло с верху вниз. Давайте Василий, зашивайте. Сил нет, но долг зовёт, взглянуть на тяжело раненных Магометан. Говорят у них уже мёртвые есть. А их все везут и везут.
– Борис Иванович. После смерти штабс-капитана Волина, я принял командование гарнизоном. По этому, попрошу вас сначала займитесь своими. Проверьте всех, что бы не было осложнений, а уж после уделите время и туркам. – Сухо распорядился Владимирский.
5
Незаметно в хлопотах, пролетели две недели. Свежий горный воздух и хорошее питание, плюс забота юных медсестёр, волшебно сказывалось на выздоравливающих. Владимирский спускался в село, находящееся со стороны Тырново, и поведал селянам, что Махмед визирь пытался вернуться на их сторону, перевалив через Хайнкейский перевал, но русские солдаты не пропустили их. Болгары в благодарность поставили в крепость в качестве подарка, две арбы с вином. Офицерский состав получал жалование и сам мог обеспечивать себя, поэтому, в основном вино пошло больным солдатам и казакам. А когда поручик избив прогнал бывшего маркитанта, назначив на его место старого хорватского еврея, изобилие продуктов питания по более дешёвой цене, обильно хлынуло в крепость. Апофеозом курортной жизни в крепости, стало появление в гарнизоне вольнонаёмной армянки Карины, восточной красавицы, лет тридцати, которую ещё в юности из родительского дома украли курды, продав тринадцатилетнюю девочку в рабство. Карина сама пришла в крепость, когда болгарские ополченцы добили остатки отряда Махмед визиря в ущелье. Она у него была наложницей. Сам визирь, после штурма крепости скончался от ран, поэтому обезглавленный отряд турок, так и не решился вновь пойти на штурм перевала. В госпитале Карина выполняла самую чёрную работу санитаркой, мыла полы, стирала бинты, убирала за больными. И ещё что заметил комендант, она не умела никому и ни в чём отказывать. Ни в чем.
Вчера, в крепость прибыл с фельдъегерем полковой поп. Это был высокий, колоритный мужчина, пятидесяти шести лет, отец Николай. Его тёмные, стриженные волосы в висках побила седина. На груди у отца Николая, висел солдатский Георгиевский серебряный крест, четвертой степени. До глубокой ночи, отец Николай отпевал погибших и скончавшихся от ран бойцов, исповедовал больных и желающих, но сначала осветил крепость. С утра, им была отслужена Литургия. Всех тех кто пролил вражескую кровь, встав невольным убийцей, священник причащать отказался, умоляя