Катька была дома, выползла из своей комнаты в ночнушке, но, видно, еще не спала.
– Как рабочий день? – улыбнулась мне. – Есть хочешь?
– Чаю выпью, – ответила, проходя к себе и переодеваясь. Когда пришла на кухню, сестра уже заварила чай и все-таки сделала бутерброды.
Усевшись за стол, я спросила:
– Почему дома?
– Тима сегодня допоздна занят.
Я кивнула. Ага, занят. Вынюхивает, чем занимается твоя сестрица, Кать, и не вляпалась ли в очередную историю. И тут я подумала: а, может, он ее любит? Она же не просила его за мной присматривать и уж точно не давать лезть, куда не просят. А он это делает, и ей не рассказывает, бережет. Это было так странно, слишком странно. Вся их любовь казалась странной, непонятной. Но ведь это их любовь, напомнила я себе, а ты, Вика, просто забыла, каково это. Может, и забыла, но разве счастливые люди выглядят так? А как они выглядят? У всех счастье разное, из кого-то фонтаном бьет, у кого-то тихое, неприметное. Не стоит мне лезть в их тихое, неприметное со своими советами, меня там точно не ждут. Мы так и просидели молча, пока я пила чай. Катька, кажется, мучилась, хотела что-то сказать, но сдерживалась. Я ей не помогала, догадываясь, о чем пойдет речь. Она, конечно, помнила день, в который моя жизнь разлетелась вдребезги. А завтра… завтра его годовщина.
– У тебя выходные? – начала издалека. Я молча кивнула. Снова тишина и вопрос. – Что будешь делать?
Помимо воли захотелось улыбнуться. Такая забавная, реально считает, что я не понимаю, куда она клонит? Я решила, глупо ходить вокруг да около, потому сказала:
– Все будет хорошо, Кать, – взяла ее за руку, – я никуда не убегу и ничего не отмочу. И с балкона прыгать не буду.
Сестра неуверенно улыбнулась, сжав мою ладонь.
– Время лечит, Вика, – сказала мне. Лечит. Уже два года лечит, да вот пока никак не вылечит. – Тебе просто нужно отпустить прошлое. И перестать винить себя.
Ага, а нобелевскую премию получить не надо? Это куда проще, чем все перечисленное. Ладно, ирония – защитная реакция, и пусть она останется только в моих мыслях. Катька ведь реально помочь хочет. Как будто можно такое вылечить словами… Разговоры по душам мне точно сейчас ни к чему.
– Пойду спать, – я встала, – спасибо за бутерброды.
Сполоснув чашку, ушла к себе, пожелав сестре спокойной ночи. Катька осталась сидеть в кухне.
В кровать я ложилась с готовностью к длительной бессоннице, но неожиданно мне повезло. Видимо, усталость взяла свое. Поворочавшись минут тридцать, я уснула.
А