– Да.
– Ничего не болит?
– Нет.
Вот теперь я его разглядела. Синие глаза. Не голубые, не фиолетовые, а синие. Чисто синие. Густые ресницы. Широкие брови. Тонкие, бледные губы. А еще у него на лбу прыщ, который прикрывает длинная челка.
Необычный парень. Впервые вижу веснушки, рассыпанные не на носу и щеках, а на висках. Несколько крошечных точек притаились в уголке глаза, над бровями. Щеки и подбородок чистые. На спине солнышко тоже оставило свои следы, украсив сильные плечи крупными пятнышками.
Теперь он узнал меня и смутился. Встал на ноги, опустил голову вниз и через плечо спросил:
– А где Аня?
– Она с твоей бабушкой.
– С кем?!
Он повернулся.
При солнечном свете я заметила у него на щеке, в уголке носа, бледно-голубой синяк. Он резко выделяется на смуглой коже. Не знаю почему, но я протянула руку и пальцем провела по его лицу. Начиная с виска, и медленно дошла до подбородка. Кожа гладкая, нежная. Даже щетины нет.
Ребенок. Я привыкла защищать учеников. А он такой же мальчишка, одиннадцатиклассник. Наивный, напуганный.
На секунду он прикрыл глаза, прижался щекой к моей руке и замер. Не дышит.
– Еще, – тихо попросил он.
Я снова провела пальцем по синяку. Он взглянул на меня.
– Вы видели? Да?
– Что, видела?
– Вы были на балконе.
У него хорошее зрение. Без бинокля я бы даже не отличила мужчину от женщины.
– За что она тебя так? – прямо спросила я.
– Не важно.
Он отошел в сторону, сразу выпустил иголки.
Знакомая ситуация. Все дети бояться говорить про насилие в семье.
– Я могу тебе помочь.
– Чем?
– Ты хочешь об этом поговорить? Я никому не расскажу. Обещаю.
– Нет. Вы многого не понимаете. Мне не нужна помощь.
Какой же он худенький. Только плечи широкие, и спасает рост.
– Александр, я работаю с детьми, и многое знаю об их проблемах.
– У меня нет проблем.
Он улыбнулся. Впервые. Даже с ребятами на площадке, он никогда не выражает эмоций. Вроде радуется, но не улыбается. Не показывает зубы, только прикрывает рукой рот.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать один. А что?
– Ого! – воскликнула я от удивления. – Я думала, тебе нет и восемнадцати.
– Все так думают. Это хорошие гены моих родителей.
Да, уж! Гены постарались.
– Ты учишься?
Мы вышли на дорожку.
– Наденьте кроссовки, – сказал он, – а то уколите ногу. Тут много иголок от цветов.
Я села на лавку.
– Так, где ты учишься?
– В университете. Финансы и управление.
– В Москве?
– Почему в Москве? Я живу в Петербурге.
Он сел рядом со мной и, пока я завязывала шнурки на кроссовках, успел отправить кому-то сообщение.
Со стороны города ветер принес дурманящий запах петуньи. Огромные мальвы дали лишь еле заметный горьковатый привкус.
– Ты