Адилет толкнул меня в спину. Будто мысли мои читал.
– Мозги – это симка, – сказал он, как только я повернулся. – Ее еще языком называют.
– А вт?
– Вт – это возврат. 03 – скорая помощь. Типа срочно.
– То есть буквально: срочно верни сим-карту?
Адилет улыбнулся.
– Ты быстро учишься. Иди пока тарелку помой.
Я послушно приступил к выполнению заданных действий. Здесь и средство моющее, и губка. И даже женщина есть. Светланка. Все очень цивильно. Теперь и на моем лице заблистала улыбка. Я забыл обо всей глобальности катастрофы, что со мной приключилась. Забыл о нечеловеческом сроке, что мне грозил. Забыл огорченные лица родных и близких. Я просто забыл. Отвлекся. Мыльной пеной натер тарелку; сначала жесткой стороной губки, следом мягкой и смыл водой. Та снова была ледяная. Точно где-то растаял снег и бежал сюда по замерзшим свинцовым трубам. Я поставил тарелку на стол. Руки от воды были красные. Я смотрел на их устрашающий румяно-сливочный камуфляж. Внимательно. Пристально.
– Ничего, привыкнешь, – заметил Адилет мое любопытство. – Потом горячая вода вообще не нужна будет. Гидрожир холодной научишься отмывать.
Я взглянул на него, изумленно сжимая губы и выпучивая глаза. Соседи ударили в стену. Все неожиданно подскочили. Двое прыгнули под кровать, выскочили с охапкой сотовых телефонов и залетели стрелой под соседнюю. Что-то крикнули громко и поднялись оттуда пустые. Очевидно, отдали соседям. Я повернулся. Адилет сидел на корточках у двери, пытаясь разглядеть хоть что-то в тонкую щелочку кормяка. Я подошел к нему и спросил:
– Что там?
– ДПНСИ проебали, – отвечал он, продолжая щуриться в слабый просвет. – Берут наших соседей. Легавые там.
Я завис. Волнительно призадумался. ДПНСИ какие-то, легавые…менты что ли?
– Встань сюда, – попросил меня подвинуться Адилет. – Прикрой пику.
Так. Пика – это заточка. Как я прикрою заточку? Блин, вот дерьмо. Я смотрел на него рассеяно. Он тут же смекнул, что я ничего не понял.
– Тебе нужно встать так, – сказал он. – Чтобы мусор в глазок нихера не увидел. Понял?
– Понял.
Адилет отошел от двери. Я максимально близко прижался к ней, своей грудью лишая возможности мусоров заглянуть к нам в хату. Кроме двери я теперь ничего не видел, но при внимательном ее рассмотрении мой взор отыскал интересную вещь, воткнутую между ней и стеной (дверь в камеру закрывалась внахлест). Где-то на уровне пояса, из этого тонкого промежутка, торчала черная доминошка. Вероятно, именно она, непосредственно, промежуток и создавала. Но зачем? И причем, вообще, тут заточка?
Глазок внезапно открылся. Я увидел огромное око людское.
– Отойди! – громко раздалось из-за двери.
Но я стоял неподвижно. Похоже, что это был мусор.
– Диман, отходи, все нормально, – раздалось из-за спины. – Пусть смотрит.
Я сделал два шага назад. Око металось в огромном