Но в некоторых случаях, когда семья погибшего была не против или семьи у него не оказывалось вообще, Презирающим День поручали изучать обезображенное тело вблизи. Мальчиков заставляли извлекать оставшиеся органы из трупа, запоминать их названия, а потом рассовывать снова по своим местам, как было.
А еще мальчикам приказывали колотить друг друга вне правил поединка, а порой и того хуже, вчетвером и более методично избивать одного.
– У нашего Тирокки вчера скончалась мать его матери, чем он не преминул поделиться с нами. Так что не смущайтесь. Выказывайте своему брату ваши соболезнования. Он ведь так хотел, чтобы его все пожалели. Ты, – Струглур указывал пальцем на еще одного мальчишку, стоявшего с плотно стиснутыми зубами, – иди и тоже пожалей Тирокки. Подымай его, а то ноги видишь, уже не держат. Пусть принимает наше сострадание с достоинством…
А когда Струглур не истязал Презирающих День своими упражнениями на развитие духа, то нравоучительствовал о высших ценностях подлинного Смотрящего в Ночь, о воинской дисциплине, об иерархии братства, о дневных и ночных обязанностях дозорного, о нюансах смены караула, о запрещенном и дозволенном, о первостепенном долге перед племенем и снова о высших ценностях…
Когда же Струглур сам выходил на дозор, ему на смену объявлялся Уретойши, Поднимающий Ветер. Его второе имя полностью оправдывало себя, когда тот начинал со свистом вращать древко своего копья. Мальчики следили за боевым танцем с разинутыми ртами, а когда тот завершался эффектным сальто назад, они все дружно аплодировали. Уретойши улыбался до самых ушей, а затем разбивал Презирающих День на пары и хлопал в ладоши, требуя начинать бой.
Ачуда и Ориганни были его любимыми учениками, самыми ответственно повторяющими его движения. Последнее время он только им двум разрешал сражаться на своих копьях без деревянных заглушек на острие, признав, что те уже достаточно искусны, чтобы умирать от скуки в поединке, где нельзя проливать кровь. Порез на боку Ориганни оставил Ачуда, да и остальные шрамы на его теле тоже. Но и друг не оставался в долгу.
Самый заметный подарочек от Ориганни остался в виде шрама на щеке. Это больше походило на продолжение рта, что углом загибался вниз, создавая впечатление, будто Ачуда вечно чем-то удручен.
Еще у Ачуды было пятнадцать шрамов на левом плече, но это уже не имело никакого отношения к поединкам. Это означало лишь то, что он пережил пятнадцать зим. Их еще называли рубежами мудрости. Первые полоски были самыми толстыми и яркими – это жрецы объясняли количеством усвоенных знаний за одну зиму, но чем старше человек становился, тем тоньше и бледнее были