– У соседей дела обстояли не лучше, – продолжал капитан. – В мехкорпусе не осталось ни одного исправного танка. Среди командиров потери тоже были очень большими. Так что не удивляйтесь, что ротой командует старшина, батальоном старлей, а полком капитан.
– Дивизия действительно героическая. – Я с уважением посмотрел на своего командира. – И старшина мой не обычный хозяйственник, который может только портянки подсчитывать, а самый настоящий боевой командир. Фактически – заместитель командира роты.
Немного помолчав, Андрей Андреевич снова вернулся к воспоминаниям.
– 22 августа немцы сосредоточили в одном месте две танковые и четыре пехотные дивизии, прорвали фронт и начали замыкать кольцо окружения. На следующий день мы получили приказ прорываться, пока противник не успел укрепиться. После выхода из окружения нам успешно удалось отбить танковую атаку, хотя при этом погиб начальник штаба дивизии капитан Мельцер, руководивший боем. Оторвавшись от противника, дивизия отошла на северо-запад. В сентябре нас пополнили маршевым батальоном, дали немного пушек и гаубиц.
Освободив часть стола, Козлов расстелил на нем карту.
– Теперь мы держим оборону вот на этом изгибе Западной Двины. Нашей обескровленной дивизии достался участок километров десять-двенадцать. Фашисты периодически пытаются форсировать реку в разных местах. Особенно туго нам пришлось восьмого числа, когда погиб наш второй комдив. Снова были большие потери, от 618-го артполка ничего не осталось. Закрепиться на нашем участке берега немцам не удалось, но вот южнее у них был плацдарм, откуда можно наступать вдоль железной дороги прямо на Ржев. Для ликвидации плацдарма мы с соседями направили по одному полку, так что здесь оборона еще сильнее ослабла. Вот германцы вчера этим и воспользовались. Если бы им удалось прорваться, они нанесли бы удар на юг – в спину 259-му полку нашей дивизии, который вчера вытеснял врага с восточного берега. Но, как мне доложили, к утру плацдарм освобожден полностью, а руководил операцией командующий 22-й армией генерал Масленников. Кстати, день наступления он выбрал очень удачно. 15 сентября немцы праздновали день национального флага и по случаю красного дня начали большое наступление, как на нашем участке, так и на соседних. И, разумеется, понесли большие потери. Поэтому к обороне они не были готовы.
А это для меня было новостью. В наше время я очень часто читал о том, что советские командиры якобы бросали на убой войска по случаю красных дней, а вот о том, что немцы действительно так делали, наша демократическая пресса почему-то никогда не упоминала. Интересно, почему в своих воспоминаниях маршал Конев не очень хорошо отзывался о Масленникове? Возможно, просто командующий фронтом плохо представлял себе ситуацию на местах, а командующий армией не понимал общего замысла фронтовой операции.
– А кто наши оппоненты?
– 102-я