– Вернёмся в город – отдам. Не обману, не боись!
– А кто сказал, что я собрался возвращаться с вами в город? – спросил бенгардиец.
– А ты что, останешься в Зелёном коридоре? Будешь ловить здесь Зелёных мышей? Или снова запрёшь себя в пещерах? А может, переберёшься в свою опустевшую Бенгардию? Ладно, не моё это дело… Что ты тогда хочешь?
– Предлагаю обмен: ты мне отдаёшь искренник, а я помогу тебе с копьём, – Алатар посмотрел на искренник, висящий на шее Репрева и прыскающий лучистым алым светом.
– Чего захотел! – оскорблённо пискнул Репрев, напыжившись и повернувшись к тигру боком, рьяно оберегая искренник. – Неравноценный какой-то обмен, сам посуди. Копьё я и сам уж как-нибудь дотащу.
– Но ты сохранишь себе пару лишних зубов и оставшийся путь проделаешь налегке. А там что-нибудь вместе придумаем: сплетём тебе из прутьев ножны. Ну, как тебе?
– Что ты скрываешь, бенгардиец? – вгляделся Репрев в тигра, будто видел его впервые. – Неужели тебе правда есть что скрывать?
– Если я отвечу, что нечего, ты ведь не поверишь мне на слово, я прав? – усмехнулся изумрудно-янтарными глазами Алатар.
– Нет, тигр, я тебе не доверяю, и вряд ли когда-нибудь буду.
– Мне жаль это слышать. Если моё слово бенгардийского тигра ничего для тебя не значит, я попрошу лишь выслушать меня. Мы нашли искренник на моей земле, и это последний дар, что она мне… нам даровала. И дар этот я должен беречь, он должен быть под моей охраной. У нас, у бенгардийских тигров… у нас очень хорошо развито внутреннее чутьё, и оно подсказывает, что я могу поручить тебе охрану искренника и, возможно, даже чего-то большего, чем искренник. Но я бы хотел сделать это сам, потому что… потому что меня грызёт вина за то, что я не защитил свой народ и что я не лежу сейчас мёртвый рядом со своими братьями и сёстрами, и от этого чувствую, будто моя судьба оступилась у пропасти, но каким-то нелепым образом устояла на лапах и теперь бродит как неприкаянная по земле и никак не найдёт своего настоящего, предопределённого ей, уготованного для неё конца. И только став хранителем искренника, так и только так я ещё могу привнести в моё жалкое существование хоть какой-то смысл. И я говорю искренне без искренника, раскрывая перед тобой душу.
– Зачем тогда вообще нужен этот искренник, если достаточно сказать: «Я говорю искренне без искренника!»? – передразнил тигра Репрев, напыщенно и густо бася, как можно выше задирая нос. – А? Что, нечего сказать? – но, увидев на морде Алатара неподдельную досаду, смягчился и спросил: – Ты же мне его потом вернёшь, ну, когда вернёмся домой?
– Сам заберёшь, – взбодрился Алатар.
– А ты правда считаешь, что я не справлюсь с этой железякой? – с обидой вдруг спросил Репрев, но продолжил с азартом: – Да я в охране служил, охранял склад с малахитовой травой. Но всегда мечтал вступить в отряд. Какая бы у меня тогда была броня – не хуже твоей! Я бы получил разрешение на применение клыков и когтей. Носил бы перчатки со стальными когтями и такие же скобы на клыках. Вот какую