– Ну хотя бы потому что она у него вся в крови.
– Ну да, я тоже весь в крови, в машину олень влетел, всех нас своими мозгами обрызгал.
– Это его кровь.
– Чего?
– Того, он спереди сидел?
– Ну да, а что?
– А то, что в нем сейчас столько стекла, что впору вместо окна использовать. Чудо, что он от кровопотери еще не умер. Но если вам надо ехать, то, конечно же, задерживать не буду.
– Вы серьезно?
– Сами посмотрите.
– Твою ж!
Встревать в разговор уже нет сил, слова просто не выходят из меня. Самое странное то, что я совершенно не чувствую того, что во мне какое-то стекло и что я теряю кровь. У меня просто странная слабость по всему телу, будто я упал плашмя на бетонный мост. Слова врача и Кена слышны отчетливо, но будто кроме них ничего и не существует. Никаких других звуков, как в пустой комнате.
– Так, как вас зовут?
– Марк.
– Хорошо, Марк, сейчас мы вас переложим на носилки. Будет больно.
– Аааах, ты ж!
– Тише, тише, сейчас мы вас поместим в машину и там вколем обезболивающие.
– А почему до этого нельзя было?
– Чтобы вы не отключились раньше времени. Лучше, если вы будете всегда в сознании.
Хоть эта хрень и на колесах, но я почему-то чувствую каждый их шаг, будто они по мне шагают своими ботинками с очень плотной и тяжелой подошвой. Всегда забавляла одежда простых и честных рабочих, что она недалеко ушла от той же самой военной экипировки. Плотная, но легкая ткань, большая тяжелая обувь, десятки килограммов экипировки сверху. Если это не подсознательная подготовка к тому, чтобы в любой момент пойти маршировать с винтовкой в какую-нибудь восточную страну, то я даже не знаю.
– Марк, слышишь меня? Не отключайся.
– Я тут, просто задумался.
– Ох, дружище, именно этого делать сейчас не стоит. Сначала задумался, потому просто закрыл глаза, чтобы удобнее думать было, а потом думают уже за тебя и о тебе каждое двадцать седьмое число, когда случайно встречаются родственники. Так что давай-ка ты свои размышления отложишь и просто поболтаешь со мной. А лучше все размышления вслух, пожалуйста. Услышал?
– Да, господин врач. Кстати…
– Кларк.
– Кларк?
– Кларк.
– Интересно.
– Что именно?
– Меня мама так хотела назвать?
– Почему передумала?
– Потому что умерла.
– Хреново это.
– Не стоит.
– Чего не стоит?
– Обычно говорят, что соболезнуют или что очень жаль.
– А, ты про это. Не, мне плевать, я же чужой человек. Не знаю ни тебя, ни твою мать не знал.
– Согласен полностью. Примерно так и отвечаю всем.
– Только не говори сейчас, что между нами очень много общего и всякое такое.
– Даже в мыслях не было.
– Врешь.
– Ну есть немного.
– За то долгое время работы на скорой помощи,