Снова молчание в ответ.
Голова раскалывалась, а ибупрофен нечем было запить. Игорь решил терпеть до дома и не покупать минералку в магазине. Зачем потакать капиталистам в их привычке наживаться на всем? Сначала они продают воду, затем воздух.
Чтобы срезать, Игорь перебрался через дорогу не на светофоре, а там, где частенько перебегали школьники и пассажиры с автобуса. Раньше здесь висела старенькая камера. Она распознавала нарушителей, а затем их по почте штрафовали. Если верить чату антикамерников, на прошлой неделе камеру торжественно разбили анонимные смельчаки.
Нарушая, Игорь на всякий прикрыл лицо ладонью. Вдруг починили.
Когда в поле зрения попала трансформаторная будка, рука машинально потянулась в карман. Пальцы сжали холодные ключи.
В мае здесь Игоря подстерегли два бона с кастетами. Он как раз с ночной смены возвращался. Со спины накинулись, по-шакальи. Подножку подставили, завалили на асфальт. Огреб по затылку, по лопаткам, по почкам. Хоть били и без сноровки, больнички избежал чудом. Из дома напротив заорала тетка, угрожая полицией. Отчаянный вопль отвлек даже от боли. Лежащий Игорь увидел, как уносятся армейские берцы. Прирожденные идиоты: нападают при свидетелях и свидетелей же пугаются.
Вечером того же дня в местной нацистской группе борцуны похвастались, как надавали по щам антифа-активисту. Знают ведь, что на них не заявят. Не по анархии.
От воспоминаний о побоях голова затрещала сильнее.
На лестничной площадке этажом ниже скучал незнакомец. Невысокий, в расстегнутой куртке, он озирал из окна скучнейший двор. Игорь нащупал в кармане ключи и поднялся на третий.
У двери поджидал еще один незнакомец. Рослый, в дорогом плаще и почему-то в шляпе. Так в подъезде никто не одевался.
– Вы Игорь Терехин?
Прозвучало мягко, едва ли не извинительно.
– Допустим.
Позади послышались неторопливые шаги. Игорь отступил на ступеньку и обернулся. Тот, что в расстегнутой куртке, отрезал путь к бегству.
Игорь крепче сжал ключи, стараясь ими не звякать. Его взяли в коробочку.
– Вы антифашист, верно?
– Теперь это запрещено?
– Что вы. Мы всего лишь уточняем.
– А вы – это кто?
– Главное управление по противодействию экстремизму. Я Коваленко Андрей Эдгардович, а это Сернов. Анатолий Сергеевич.
Рослый помахал удостоверением. Тот, что пониже, по-прежнему никак себя не выражал. Центр «Э», значит.
– Поступили сведения, что вас готовятся убить, – продолжил Коваленко. – Источник надежный.
– По-моему, вы ошиблись. Извините, мне пора домой, голова болит.
Игорь попытался проскользнуть мимо Сернова, но тот разгадал маневр и до пульсирующей синевы в глазах выкрутил Игорю руку за спину.
– Пусти его, Толя. Покалечишь.
Сернов освободил Игоря от захвата и пригрозил сквозь зубы:
– Рыпнешься – я тебя по суставам разберу.
Коваленко подобрал ключи и протянул владельцу.
– Игорь, вы почти ударили сотрудника госбезопасности вот этим металлическим предметом.
– Не «почти», а ударил! – поправил Сернов.
– Не ударил, – настоял Коваленко, – но акцентированное движение сделал.
Игоря трясло – не от страха, а от ненависти. К двум уполномоченным, к их дешевому спектаклю.
– Игорь, обстоятельства складываются не в вашу пользу, – сказал Коваленко. – И я сейчас вовсе не о том, что минуту назад вы напали на Анатолия Сергеевича. Вас и правда готовятся убить.
– Кто?
– Неонацистская молодежная группировка. Та самая, которая атаковала вас весной. Припоминаете?
– Вот вы их и останавливайте. Я тут при чем?
Игорь ходил по тонкому льду и заискивать не собирался. Иногда дерзить – лучший способ показать, что не боишься.
– Не все так просто. – Коваленко вздохнул. – По инструкции, мы обязаны обеспечить защиту. А для этого положено ввести вас в курс дела.
– Так вводите.
– Наглеешь, – предупредил Сернов.
– Толя, остынь. Мне кажется, у Игоря есть причины нам не доверять. Ожидаем у подъезда, предлагаем защиту непонятно от чего. Любой бы усомнился.
С этими словами Коваленко повернулся к Игорю.
– Вы ведь завтра на дачу? Вы каждые выходные туда ездите.
– Не только в выходные.
– Но завтра точно поедете?
– Допустим.
– И друзья ваши поедут?
– Откуда мне знать? Захотят – поедут, не захотят – нет.
Последнюю фразу Игорь произнес раздраженно и тут же пожалел об этом. Его нервяк, само собой, не укрылся от федералов.
– Игорь,