Русский, английский – все вперемешку. Вольдемар сделал церемонный жест – прошу, заходите в павильон.
Но Клер благоразумно осталась снаружи.
– Ваша светло… Евграф Федоттчч, у меня очень важные новости, поэтому я и пришла, – оповестила она его.
Комаровский возник в проеме двери – в белой рубашке, черном жилете, галстук черный повязан наспех, свободно, редингот свой он держал в руках. Смотрел на Клер так, словно вообще видел не ее, а светлый призрак, дух лесной.
Она сбивчиво начала рассказывать о том, что узнала вчера вечером – о еще одной жертве изнасилования, которую надо искать на барской кухне.
– Да, это очень важная новость. Да, конечно, спасибо… я тоже узнал вчера, что были и другие. – Комаровский кивнул.
– Осмотр тел вчера вам что-то прояснил?
Он рассказал ей лаконично – обозначил главные детали, без ужасающих натуралистичных подробностей.
– Я хотел вам написать сейчас… утром, прислать записку. Мадемуазель Клер, вы пришли одна, надо было хотя бы лакея с собой взять. Потому что небезопасно гулять, раз в окрестностях бродит жестокий убийца.
Клер раскрыла свой ридикюль и молча достала маленький французский пистолет. Показала ему.
– Это меняет дело, конечно. Вы вооружились. Похвально. – Он смотрел на нее с высоты своего роста. – Умеете стрелять из пистолета?
– Умею.
– Смею спросить, кто вас учил стрельбе?
– Байрон. Когда мы были в Швейцарии. Он многому меня научил в мои шестнадцать лет.
– Ясно. Смею еще спросить вас – вы постоянно в черном. Вы носите траур по лорду Байрону, умершему в Миссолонгах?
– Нет. Я ношу траур по своей дочери Аллегре. Она умерла четыре года назад в Равенне, пяти лет от роду.
– Я сам отец. – Комаровский, казалось, смутился или смягчился – выражение лица его вновь изменилось. – У меня умерли сыновья младенцами… и дочка умерла от грудной простуды. Я знаю, что это такое, какая душевная мука, когда они, малыши, уходят от нас… пусть и на небеса.
Клер глянула на него. Но ничего не сказала.
– Все эти дни, мадемуазель Клер, я волновался о вашем самочувствии и хотел…
– Узнать подробности нападения на меня в беседке в целях дознания и розыска?
– Да. Вы в силах говорить на эту тему?
– Человек, который на меня напал, убил Аглаю и всю ее семью, – сказала Клер Клермонт. – Это произошло потому, что со мной у него не вышло. Это из-за меня все они погибли, потому что…
– Нет никакой вашей вины, выбросьте это из головы, идемте. – Евграф Комаровский повел ее от павильона. Обернулся к денщику и сделал ему такой жест рукой – два пальца. Клер не поняла его смысла. Денщик Вольдемар заморгал и затряс головой – мол, понял, будет сделано.
Они шли по берегу