Он легко нагнал других отроков, и был самым искусным в рукопашном побоище. Чудилось молодцу, что на краю поля маячит этот стройный стан в золоченых шелках, развевает ветер чуть расплетенную русую косу. Виделась незнакомка и на другом берегу, когда пересекал их построенный с великим трудом плот непокорную холодную реку. Но вдруг все видения ушли: на пригорке показались лики Богов.
Строгим голосом приказал волхв стать в строй и приказал упасть перед огнем на колени. А сам в этом время взял свой меч, подобный тому, что украшает изваяния Перуна и Сварога. Мощный удар жреческой десницы поразил каждого будущего воина, и они недвижимые упали на землю.
Но бескровен был удар, сила лишь в мыслях волхва. Приказал он отрокам пасть во прах, задержал их дух, остановил биенье жизни в челе и сердце. А затем вдруг приказал встать. Упали дети, а встали воины.
С них сняли волчьи шкуры и облачили в кольчуги и новые плащи, дали боевые мечи, а на Вадима старший жрец надел малый венец, венец наследника земли Новгородской.
Войско встало навстречу князю Гостомыслу: развевали боевой багрянец знамён крылья Стрибога, даровал им великую силу Велес, осенил боевой десницей Перун, и вновь благословляла лучами своими Мати Зáря, зане теперь и в их дланях дремал священный огонь, который обратят они на защиту Родной Земли.
Отгремело веселье, завершился княжеский пир. Вадим стоял в деревянной галерее и смотрел за реку, где стоял ровным рядом бор. В сумерках сосны казались выкованными из стали, стоящими плотной нерушимой стеной. Мечталось княжичу, что эта стена раздвинется, и выпорхнет, как голубка из клетки та, что встретилась ему в полдень, подарила исцеление и невиданную силу.
Юноша и не заметил, как ему на плечо легла тяжелая, но неизъяснимо родная десница воеводы Веловея:
– Ну чего ты здесь полуночничаешь? О чем задумался? Никак о престоле?
– Нет, дядя…
– Сказывай, о чем, иначе так столбом до рассвета простоишь.
– А ты отцу не скажешь?
– Да что ты такого увидел?
– Увидел я в бору деву в светлых одеждах, с прекрасной русой косой. Восседала она на боевом коне, впрямь подумалось, что сама Дива Дыевна спустилась из Сварги. Но потом увидел я, как спустилась цветы собрать…
Слушал своего воспитанника воевода, и мелькала улыбка под окладистой бородой его, зане сбылось желание его: всадницей той могла быть только дочь его, Зарислава. Милостивы Боги к великим Родам, даровав в Перунов день первую искру великой любви.
Глава 4. Нити Макоши
Воевода Веловей не стал сказывать князю о том, что Вадим и Зарислава виделись, да еще и в такой день. Он помнил о том дне, в который проходило сватовство самого Гостомысла, чтил и уважал строгие обычаи. Да и старшему княжичу еще предстояло много постичь и познать.
Жизнь вдали от отцова терема – это не одни выезды на охоту, пиры да забавы. Изборское городище стояло мощным заслоном против любого недруга, который бы пожелал