– Да, последние два пункта – особенно важные.
– Что ты теряешь? – вдруг спросил Макс, а в его карих глазах я только сейчас обнаружила большую грусть.
– Терять-то, наверное, не теряю… Но ты наверняка вообразишь себе чёрт знает что. Прошлый раз, если ты помнишь, ничем хорошим не закончился, – пробормотала я, на что Замятин усмехнулся.
– По-моему, ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы не думать о подобной чуши. Я не безумец и способен держать себя в руках.
Что ж, разумное зерно в его словах всё же имелось. Наверное, нужно было ещё пару минут находить предлоги для отказа, однако я всё же нехотя кивнула.
– Ну, хорошо, запускай в квартиру. Но имей в виду: на этот раз повода держать меня в четырёх стенах нет.
– А ты думаешь, я так и жду, пока один из твоих воздыхателей вновь вооружится идеей нанять для тебя киллера? – съязвил Макс и повёл плечами. – Маевская, завязывай с этой ерундой. Проходи ко мне, и, естественно, с тебя сегодня ужин.
– Ужин? – удивилась я.
– Конечно. Мне надоело питаться одними пельменями и готовой размороженной едой.
Замятин втащил мои сумки к себе в прихожую, а я ответила:
– Будто бы Ксюша тебя отлично кормила. Помнится, ты сам жаловался на её редкие подарки в виде ужинов и на то, что её кулинарный талант оставлял желать много лучшего.
– Мы с тобой так и будем препираться?
– Так было всё время, что мы с тобой знакомы. Неужели что-то должно измениться?
– Ну, что ты. Конечно, нет.
Выбора у меня не оставалось, поэтому я побрела на кухню, попутно оглядывая квартиру. За полгода тут практически ничего не поменялось, за исключением отсутствия Ксюшиных вещей. Ну, и, безусловно, теперь чувствовалось, что это холостяцкая берлога. Уют исчез вместе с его бывшей женой, но я сомневаюсь, что Макса это сильно расстроило. Вряд ли он вообще придавал крупное значение окружающей его обстановке.
Я принялась за готовку (к счастью, холодильник Замятин набил под завязку), а затем в кухне появился и он сам. Как обычно, с безрадостной миной на лице и слегка сгорбленной позой.
Я отвернулась и теперь стояла к нему спиной, однако слишком уж отчётливо чувствовала упрямый взгляд.
– Ты дыру во мне просверлишь, – наконец не выдержала я.
– У меня к тебе имеется один вопрос.
– Всего один?
– Да какая разница, сколько их?
– И то верно, – кивнула я и, развернувшись к Замятину лицом, пожала плечами. – Ну? Я вся во внимании.
Немного поколебавшись, Замятин заговорил:
– Если уж мы упомянули твоё несостоявшееся убийство… Скажи, Оль, тебя никогда после этого совесть не мучила?
В первую секунду у меня даже слов от возмущения не нашлось. Я отбросила ложку, которую до этого держала в руке, и тихим напряжённым голосом уточнила:
– То есть, меня должна мучить совесть, потому что какой-то придурок с уязвлённым эго решил