Девушка могла бы ещё долго плакать и упиваться своим горем, но дверь сарая, в котором её держали, вдруг резко открылась и на пороге появилась сама Рогнеда. В её облике мало что изменилось: всё та же холщовая рубаха, подпоясанная красным поясом, и рабочего кроя штаны с просторными летними ботинками, черный дорожный плащ с откинутым капюшоном; разве что деревянный гребень коснулся её волос: челка лежала прямо. Она держала в руках небольшой сверток и простую деревянную гребенку. Васса торопливыми движениями вытерла тыльной стороной ладони слезы и выпрямилась, пытаясь придать своему лицу «каменное» выражение – её новая хозяйка не должна знать о том, что бушует в душе. Сама же Рогнеда даже бровью не повела: она вообще смотрела куда-то мимо Вассы.
– Переодевайся и причеши волосы, – с этими словами она кинула в руки блондинке сверток и гребень. «Вот тебе и доброе утро», – с гневом подумала Васса, но своих эмоций не показала. Она боязливо развернула черную тряпку и ахнула: в ней было завернуто белье тончайшей работы и настолько красивое платье, какого даже не было у дочери хозяина Ёсида! Девушка чуть было не задохнулась от восторга: откуда это всё могло взяться у Рогнеды? Неужели, когда-то себе она покупала такие вещи? Но внезапно восторг сменил страх: а что, если эти вещи были сняты с убитой аристократки? Или, еще хуже, были принесены из ограбленного дома! Васса, пытаясь унять дрожь в руках, быстрыми и рваными движениями стала лучше осматривать вещи.
– Не придумывай что-нибудь плохого. Эти вещи достались мне от покойной матушки. Как видишь, мне по профессии не положено такое носить – а вот сегодня оно пригодится тебе, – сухо произнесла Рогнеда.
«Как же она груба!», – с нарастающей злостью думала блондинка, из последних сил сдерживая свои слезы. Она хотела встать из этого сарая, кинуть в лицо хозяйки вещи и идти отсюда далеко-далеко – туда, куда хочет она. Но она – всего лишь служанка. Поэтому вместо этого, молча глотая слезы, Васса начала снимать своё платье и переодеваться в новый наряд. Украдкой она взглянула на наемную убийцу – Рогнеда отвернулась и, скрестив руки на груди, смотрела в ясное небо. Её вообще мало что интересовало в округе, мысли витали где-то