Но когда он сел за работу и включил Displaywriter, то был поражен свидетельствами своих сомнамбулических странствий, которые обнаружились на дискете. В своем ночном трансе он явно включил машинку, как уже бывало несколько раз, и стал набирать одно и то же слово. Если прежде он набирал «Мне страшно», то сейчас – кое-что другое:
Луна. Луна. Луна. Луна.
Луна. Луна. Луна. Луна.
Четыре буквы, повторявшиеся сотни раз. Доминик тут же вспомнил, как бормотал это же слово в состоянии полусонного забытья, ложась спать в прошлое воскресенье. Охваченный ужасом, он долго смотрел на экран, не имея ни малейшего представления о том, какой особый смысл может иметь для него слово «луна».
Лечение валиумом и флуразепамом дало свои результаты. Хождения во сне прекратились, никаких снов он не видел с прошлого уик-энда, после того кошмара, когда его макали лицом в раковину. Он еще раз съездил к доктору Коблецу, и тот остался доволен его быстрым выздоровлением.
Коблец сказал:
– Я продлю курс, только смотрите не принимайте валиум больше одного раза в день. Максимум – два.
– Я этого никогда не делаю, – солгал Доминик.
– И только одну таблетку флуразепама перед сном. Не хочу, чтобы у вас выработалась зависимость. Уверен, к новому году мы победим эту напасть.
Доминик поверил Коблецу, а потому не стал беспокоить доктора признанием, что случались дни, когда он держался только с помощью валиума, и ночи, когда он принимал по две и даже три таблетки флуразепама, порой запивая их пивом или виски. Но через пару недель он сможет перестать принимать лекарства без страха, что сомнамбулизм снова схватит его за горло. Лечение действовало. Вот что было важно. Лекарства, слава богу, давали результат.
До этого дня.
«Луна».
Злой и разочарованный, он стер слова с дискеты – сотня строк, по четыре повтора на строке.
Доминик долго смотрел на экран, и его тревога росла.
Наконец он принял валиум.
Тем утром Доминик не стал работать. В одиннадцать тридцать они с Паркером Фейном забрали Денни Улмса и Нюгена Као Трана, двух ребят, приписанных к ним отделением «Старших братьев Америки»[16] в округе Ориндж. Они собирались поваляться на пляже, пообедать в «Гамбургер-хамлет» и посмотреть кино. Доминик с нетерпением ожидал этой вылазки.
Он начал сотрудничать со «Старшими братьями» несколькими годами ранее в Портленде, штат Орегон. Никакого другого участия в общественной жизни он не принимал. Это занятие было единственным, позволявшим ему выбираться из кроличьей норы.
Сам Доминик в детстве жил у нескольких приемных родителей, где чувствовал себя одиноким и все больше замыкался в себе. Он надеялся, что когда-нибудь женится и усыновит детей. А пока что он не только помогал детям, но и утешал одинокого ребенка внутри себя.
Нюген Као Тран предпочитал, чтобы его называли Дьюк, как Джона Уэйна,