Вполне логично, что в конце ХХ-начале ХХI столетия наблюдается взрыв интереса к теме телесности в визуальных искусствах. Особым образом это проявляется и в различных видах танца: от Мередит Монк до Пины Бауш, от Кэролин Карлсон до Сьюзен Пинке. И в разнообразных театрализованных акциях: от простых перформансов до выступлений театральных трупп, уже ставших классическими, – Кантора, Гротовского, «Living Theater», молодёжных групп «Вальдоса», «Данни и Александр», «Мотус».
Авторы многих произведений являют оригинальную трансформацию самых жестоких форм «Body Art», основанную на мистификации традиционных понятий. Некоторые художники обращаются к различным христианским символам или каноническим евангельским сюжетам, например, «Мученичество Святого Себастьяна» и «Тайная Вечеря», которые часто низводятся до китчеватых религиозных изображений – у Пьера и Жиля, Анни Шпрингле, Давида Лашапеля.
Эффектная, соломенная «Кровать» Й. Штербача – самая оригинальная интерпретация темы телесности (матрас из хлеба, 1997). Американский художник Том Вессельман получил известность благодаря серии «Великая американская ню», в которой его обнажённая стала деперсонализированным секс-символом, помещённым в реалистически написанную атмосферу обыденности. А стиль немецкого художника Ричарда Линднера отличался нарочито сексуальным и эротическим символизмом, но ему недоставало чувствительности или выразительности.
В искусстве конца ХХ века изображение тела обретает новое звучание и новое значение. Тело больше не является мерой всех вещей, оно безгранично. Кредо крупных современных художников, обращающихся к теме телесности (Ив Кляйн, Джино Де Доминичис, Йозеф Бойс…), согласно известному французскому критику Пьеру Рестани, звучит так: «Нет больше тела, изъеденного неврозами, тела – зеркала идентичности. Существует лишь тело как объект желания, гигантская сила, способная трансформировать и отрицать мир видимостей».
В наши дни постиндустриальное общество приближается к пониманию тела, которое предстаёт не как объект прекрасного, а как воплощение новой правды, ведь привычные определения, применяемые к «произведению искусства», уже не подходят, например, к видеоискусству, компьютерному искусству, инсталляции. Те, кому нравятся самые острые изыски современного авангарда, также должны пересмотреть свои взгляды. Так, например, сегодня на многих выставках с использованием новых технологий можно пережить любопытный опыт: расположиться на водяном матрасе и наблюдать, как любое наше движение порождает на экране монитора геометризованные формы (полученные с помощью сложных ухищрений современной технологии), которые двигаются как огромные амёбы. Но является ли это искусством?
К сожалению, многие работы на тему телесности разочаровывают.