Трэй до треска сжал в охапку ослабевшую ладонь Ёна, сунул под ноготь указательного пальца металлическую пластину и повернул. Оголенные нервы взорвались, раздули трепещущую грудь. Полыхающая рана засочилась багровой кровью. Пытаемый распахнул рот, хватая воздух, выдавил что-то нечленораздельное. Его мучитель проделал то же самое с ногтем большого пальца.
– Иначе нас найдут по аэроэкранам, ― пояснил он.
Трэй погрузил в оголенное мясо острый осколок и разрыхлил стонущие нервы. Цифровой интерфейс рябил голографическими помехами, то включался, то гас.
Истязатель не обращал внимания на стоны, продолжая выковыривать тончайшие проводки-антенны, создающие амплитуду электрических волн для формирования трехмерного изображения и соединения с Сетью. Нащупав осколком блестящий заусенец, предупредил:
– Слегка пощиплет.
Медленно потянул.
Кисть будто вывернули наизнанку. Мелкие судороги скрючили пальцы.
– Почти вылезла.
– Про ампутацию мы не договаривались, ― проскрипел физик, прикусывая разбитую губу.
Опухшую кисть перетянули лямками бюстгальтера, снятого с плоскогрудой роботессы.
Настала очередь Трэя вырвать из себя свою цифровую личность, распоряжающуюся информационными сервисами, удаленными доступами к рабочим столам, виртуальным ключам и прочими ресурсами ― словом, ко всему прогрессивному, без чего человек не выживет в современном обществе.
Он удалил себе ногти и вытянуть из мяса металлические нити. Сделал это быстро и безжалостно.
– Вот и все, ― обреченно подытожил Ён, ― мы никто и звать нас никак.
– Мы свободны.
– Что ты натворил, ― это не было осуждением. Пустая фраза, какую произносят в момент осознания того, что с молчаливого согласия было сделано нечто непоправимое.
– Мы свободны! ― с бледной улыбкой повторил Трэй. ― Ты чувствуешь? ― Угольки глаз полыхнули жизненной силой, точно смертельная опасность стерла с них пыльный налет депрессивности, переставила в его сущности световые многогранники, выветрила из головы гнетущее помутнение.
– Я чувствую, что моя задача усложнилась.
Две крошечные фигуры брели между кубических гор, собранных с математической точностью. Они уходили прочь, подальше от беспорядочного мусора и переломанных андроидов. Они шли очищенные, неосязаемые для всевидящего Центрального компьютера. Перебрасывались редкими фразами, делясь впечатлениями от пережитого кошмара, в котором оба уворачивались от пуль и цеплялись за жизнь кончиками пальцев.
На смену расслабленной легкости внезапно пришла тревога ― вокруг все стало иначе. Электромагнитные захваты перестали стучать, подъемные краны больше не играли в тетрис, а освещение будто сделалось ярче.
Процессия фигур в желтых касках и синих робах двигалась в сопровождении