– Фея? – озадаченно спрашиваю я, закрывая щель между котлом и крышкой. Приятный запах леса и грибов снова уступает место пронзительной рыбно-луково-пивной вони.
– Я хороша! – торжествующе кричит она. – Я о-о-очень хороша!
– В чем именно?
– Вот в этом, – поясняет она. – Это был опасный дух, который следовал за тобой по пятам, хотел повлиять на твою волю, загнать тебя в ад! Ну, или по крайней мере туда, откуда он пришел.
– В место с семью гномами?
Моя фея ошарашенно смотрит на меня.
– Откуда ты это узнала?
Я пожимаю плечами, но фея-крестная настолько вдохновлена своей способностью загонять духов обратно в ад, – и это несмотря на то, что у нее было только пиво, а не медовуха, – что мгновенно забывает о заданном вопросе.
– Мы должны разработать план битвы! – свирепо восклицает она. – Мы должны… должны… Ох, что-то мне совсем нехорошо.
Она спускается с табуретки и снова оказывается той маленькой фигуркой с поникшими плечами и слегка бегающим нервным взглядом, которая мне так знакома.
– Холодно, – шепчет она.
– Возвращайся в салон, – предлагаю ей я. – Завернись в одеяло у камина. Я принесу тебе чашку чая и капну туда кое-чего «для души», как только вылью этот отвратительный бульон в сад и открою все окна.
Она благодарно кивает.
– Да, звучит хорошо. Только… камин погас. Я ведь потушила огонь.
– Понимаю, – говорю я, хотя, в сущности, почти ничего не понимаю. Я могу связать между собой то, что огонь, в котором сгорело письмо, нужно было потушить, чтобы лисица окончательно потонула в нашем рыбном супе, но логическая связь всего этого ускользает от меня, и в конечном счете никакое объяснение в мире не меняет принципиального безумия всего происходящего.
– Клэри?
– Да, моя дорогая фея-крестная?
– Мы обязательно должны выяснить, кто эти гномы и что они замышляют. К сожалению, я понятия не имею, как нам это сделать.
– Ты думаешь, они задумали что-то плохое?
Она молчит, но испуганное выражение ее лица говорит о многом.
– Возможно, нам поможет Испе́р? Когда приедет в следующий раз.
Моя фея качает головой.
– Почему нет?
– Это дело касается духов и призраков. Нынешние волшебники ничего в этом не понимают.
– А кто тогда понимает?
– Моя бабушка знала в этом толк. Но до своей смерти она успела обучить меня малой части того, что знала. Кроме нее, был еще один сумасшедший мельник, но он тоже давно мертв.
– То есть ты – единственная, кто что-то понимает в этой области?
– Единственная, кого я знаю.
– Но где-то ведь должны быть книги или свитки, в которых старожилы нашей родины описывали старые поверья.
– Древние поверья передавались устно, – объясняет моя добрая фея. – Записывать секреты и тайны было нельзя. Они передавались в сказаниях и песнях, которым матери учили своих дочерей.
– Под