И тут меня ошарашило, причем три раза подряд… Первый раз, когда я, даже не успел доложиться своему командующему, увидел, как на нашу грешную землю по трапу из Ил-76 спустился Он: Темнейший, Старик, ВВП, Президент… Не зря говорили, что он может внезапно оказаться в любом месте России, и вид транспорта при этом не имеет никакого значения.
В этот момент мне, чисто профессионально, захотелось заныкаться в такое место, откуда бы я мог видеть всех, а меня – никто. Но, нет, похоже, не судьба: наши БТРы торчали на неиспользуемой рулежной дорожке как шиш на блюде, видные всем и отовсюду. Я приказал своим людям покинуть машины и построиться. Но главными действующими лицами оказались совсем не мы.
Пока командующий здоровался с президентом и обсуждал с ним какие-то свои вопросы, мы клацали зубами на холодном степном ветру и наблюдали за развертыванием какой-то неизвестной мне установки, своим видом напоминающей системы РЭБ, с помощью которых мы в свое время отлавливали штатовские беспилотники. Затем мы обалдели во второй раз, когда увидели, как с помощью «установки РЭБ» открывается дырка явно в довоенное прошлое… Лето, самолеты-бипланы И-153 и монопланы И-16… мирная идиллия тех страшных лет – страшных неизбежностью и неотвратимостью немецкого вторжения и летней катастрофы сорок первого года.
Начальство поднялось в самолет, еще немного посовещалось, а мы тем временем еще немного померзли. ИЛ вместе с президентом улетел восвояси, оставив, впрочем, здесь, на полосе как саму установку, так и еще кучу всякой всячины, которой штатские обычно обставляют свой быт в необжитых местах. Тут командующий наконец вспомнил и о нас, бедолагах. Как всегда, в последнюю очередь.
Тут меня торкнуло в третий раз. Вместе с командующим к нам подошел коренастый бульдогообразный коротко стриженый мужик в возрасте «выше среднего». Он был представлен как полковник Одинцов, Павел Павлович. Товарищ не наш, чисто «конторский». Но видно, что не кабинетный червь, а всю жизнь провел в поле. Когда командующий заявил, что отныне, и присно, и вовеки веков я вместе со своей ротой поступаю в распоряжение полковника Одинцова, и обратного пути уже нет, я понял, что без меня меня женили. Мы теперь – первая отдельная рота специального назначения вневременной разведки, и именно в этом качестве будем существовать и дальше. В «контору» нас не передают, а только прикомандировывают. И, вообще сам адмирал выглядел как отоваренный пустым мешком по голове. Видно, наслушался меняющих мир откровений, а такое даром не проходит – все-таки возраст.
Когда я говорю, что «меня ошарашило», то это похоже на попадание пули в бронежилет. Удар – и все. Встряхнувшись, идем дальше, хотя синяк потом, конечно,