Я полистал приготовленный Александром Павловичем справочник советской и немецкой бронетехники. Советским танкистам было трудно противостоять немецким панцерам. Броня Т-26 даже последних модификаций была лишь 15 миллиметров толщиной, и ее можно было пробить даже из противотанкового ружья. А немецкие 37-мм орудия РАК-35/36, прозванные «дверными колотушками», свободно пробивали броню советских танков. К тому же Т-26 старых модификаций со своими до предела изношенными двигателями очень часто выходили из строя. Они едва могли справиться даже с такими «тонкокожими» немецкими танками, как Pz.-II, Pz.-35(t) и Pz.-38(t) – потому что часть бронебойных снарядов к 45-мм танковой пушке Т-26 оказалась с дефектом, из-за чего эти снаряды при попадании в броню немецких танков вместо пробития раскалывались на части.
На северном фасе фронта обстановка еще хуже – в том смысле, что 3-я танковая группа Гота вместе с 16-й полевой армией и 4-й танковой группой Гепнера наносят удар в Прибалтике через позиции 11-й армии РККА. Превосходство сил вермахта в полосе главного удара получилось многократным, и 11-ю армию РККА просто снесло с позиций.
При этом надо учесть, что так называемый 29-й стрелковый корпус в ее составе – это переодетая в советскую форму армия буржуазной Литвы. Сразу после нападения фашисткой Германии на территории Литовской ССР вспыхивает националистический мятеж (тут неплохо поработали ребята из ведомства адмирала Канариса), и военнослужащие литовской национальности 29-го стрелкового корпуса немедленно к нему присоединяются.
Правда, не все – более двух тысяч литовцев, выйдя из окружения, снова влились в ряды Красной Армии. Но 11-я армия, а с ней и Северо-Западный фронт, оказались разгромлены, вследствие чего двадцать пятого июня немцы захватили Вильнюс. А уже двадцать седьмого июня, на пятый день войны, танковые клинья 2-й и 3-й германских танковых групп сомкнулись за Минском, отрезая в глубоком немецком тылу 10-ю, 3-ю и часть 13-й армий РККА, что означало фактический разгром Западного фронта.
Что там еще… Да, к двадцать девятому июня передовые части 18-й полевой армии вермахта вышли к Риге, а первого июля вошли в город. Повоевали, мать вашу, товарищи генералы!
Отодвинув схему в сторону, я достал из кармана пачку сигарет. От бушующих внутри эмоций отчаянно хотелось курить. А ведь это всего лишь сухой анализ нанесенной на карту информации, и за этими стрелками и цифрами стоят судьбы сотен тысяч и миллионов советских людей, которым суждено погибнуть в ближайшие дни, недели, месяцы войны – то ли из-за чьего-то разгильдяйства, то ли из-за прямого предательства.
Дрожащими как с похмелья пальцами я с хрустом вскрыл пачку, и тут же встретил умоляющий взгляд Александра Павловича.
– А может, не надо, Вячеслав Сергеевич? – спросил он меня. – Вентиляция