из соломы верёвку, надёжно прикрепил её к луннуму рогу и тут же почёл за благо начать спускаться по ней. Побывав на Луне, я быстро понял, сколь человек, которому не чужд просвещённый патриотизм, любит Землю! Другие планеты для него – чужая земля! Гомо Сапиенсу там делать нечего! Я чуть-чуть не подрасчитал расстояние до земли, и в конце концов верёвка закончилась, и мои ноги стали бессильно болтаться над пропастью. Но и я был не промах! Вы уже поняли степерь моей изобретательности, как это сейчас говорят – креативности! Соломой меня не корми, только дай что-нибудь выдумать и применить понарошку! Вот я и выдумал! Осознав, что в моём распоряжении есть только обрывок верёвки определённого размера, я обрезал верёвку по самому верху и привязал её к нижнему концу. Так обрубая и подвязывая мою верёвку я долго продвигался, спускаясь, вниз, пока мой вес выдерживала постоянно подтачиваемая моими манипуляциями верёвка. Как только н а истончилась от этого настолько, что оборвалась, я как мешок картошки, вращаясь и завывая, полетел вниз. Мелькали облака, потом замелькали поля и деревни, потом я увидел церковную колокольню, а потом от нараставшей скорости мой султансчкий мундир задымился и стал гореть синим пламенем, пока я с дмиким свитом не врезался в землю. Удар был такой чудовищной силы, что взрывной волной положило все сосны в округе, овцы и коровсы кубарем покатились по лугу, а я вышиб в скале яму саженей в десять глубиной. Чтобы выбраться из ямы, мне пришлось ступнями выдалбливать по пути ступени в скальном грунте. Но все эти мелкие трудности и препятствия ничего не стоили по сравнению с тем, что я выполнил свой долг, не подвёл своего султана, и возвратился на землю, осенённый моим благим топориком, что давало мне полное право продолжить исполнять свои прямые обязанности по поимке и счёту пчёл в пчельне.
