– Что тут происходит?
Это был давешний рыцарь в забрызганных кровью доспехах. Плюмаж подобрался.
– Сэр, мы не можем освободить голову сэра Костина! У него сотрясение!
Стальные перчатки, покрытые копотью, сомкнулись на шлеме лежащего на носилках рыцаря, железный котелок с противным чавкающим звуком соскочил. Голова сэра Костина была в крови и еще в чем-то сером. Неизвестный рыцарь, который так и не снял своего шлема, сухо сказал:
– Сэру Костину уже не помочь. Шестопер сэра Гарманта пленных не берет. Займитесь живыми.
Он уже хотел было уйти, но внезапно развернулся, подошел к Немому, одной рукой уперся ему в грудь, а другой вырвал древко копья из тела пехотинца. Раненый вскрикнул, но остался в сознании.
– Остановить кровь. Наложить швы. И уберите труп.
Сказав все это, он ушел. Плюмаж шепнул хирургу:
– Это ж тот самый паладин, что сражался у ворот! Он вырубил сэра Гарманта, морантанского рыцаря, а его еще никто не мог одолеть ни в бою, ни на ристалище! Он столько наших успел положить! Командующий распорядился этого паладина найти и представить к награде!
Он все бросил и поспешил за неизвестным.
Ветеринар отправил санитара к жаровне, осмотрел рану.
– Вроде чистая.
Он взял у помощника раскаленный прут и, не целясь, вогнал его в кровоточащую дыру. Немой замычал так выразительно, что у Ватэка подкатил ком к горлу, и он воскликнул в сердцах:
– Да что ж ты никак не отрубишься-то, скотина несчастная! Хватит, смотреть уже не могу!
Коновал вытащил прут, поглядел на дело своих рук, удовлетворенно кивнул и, уходя, бросил:
– Замотайте его там чем-нибудь. И пусть побольше пьет.
Санитары ушли вместе с ним. Немой поглядел в глаза Ватэку взглядом, полным страдания. Солдат взял его за руку, и тот сжал ее с благодарностью. Зулия сказал:
– Терпи, дружище. Такова уж наша доля – терпеть, пока короли играются в солдатики.
***
Стурастан любил ювелирное дело. В углу его кабинета стоял современный стол из измерения Земли, за которым он работал, создавая кольца, застежки и, конечно, изысканные обложки для особо ценных книг библиотеки Призрачного замка. Вставить самоцвет в готовое изделие для него было делом совершенно обыденным.
Бремер наблюдал за тем, как наставник крутит в руках тиару, изучая ее с пристальным вниманием. Наконец, учитель заметил:
– Вещь ношенная. Не из сундука, снята с головы. Видно по свежему кожному салу с тыльной стороны. К тому же, ее хозяин не часто моет голову. Золото высшей пробы, но вот что это за булыжник? Давайте, инспектор, рассказывайте. Откуда этот обруч?
Полицейский принялся раскуривать трубку. Стурастан его не торопил, зная, что пока не пойдет дым, с инспектором Гансом Бремером разговаривать бесполезно. Дождавшись, когда немец выпустит изо рта ароматное облако, наставник прочистил горло, напоминая, таким образом, о своем вопросе. Следователь сказал:
– Хмм…