– Флюенты очень похожи, – проговорил Ким. – Это странно, да? Люди отличаются характерами и биографиями, но это как листья на воде. А сама вода везде одинаковая, понимаешь?
– И ты устал от этой одинаковости?
– Я, наверное, устал ходить как мул на верёвочке. Хотя в этом и есть моя работа.
– Тебе хочется больше свободы?
– Наверное.
– Я поговорю с руководством. Возможно, ты уже созрел для следующего шага.
Но Стелла не поговорила. Этот сеанс стал для неё последним. Ким догадывался, что Стеллу уволили за ту мелкую оплошность, когда она открыла своё лицо, но вопрос нигде не обсуждался, так что Ким не знал наверняка. В следующий раз его встретил другой визор, под которым сиял маленький старческий подбородок, а в углу светилась надпись: «Ирина Ивановна».
Зачем они скрывают лица? Боятся, что Ким найдёт способ достать их за пределами «Талема»? Для чего они оставляют открытыми подбородок и губы? Чтобы сохранять иллюзию человечности?
Ким часто испытывал сочувствие к флюентам. В когеренции есть что-то издевательское и противоестественное, как в походе к проктологу без личного согласия. Кто захочет попасть во власть кукловода, который сначала подёргает за ниточки, а потом натянет тебя, как хирургическую перчатку?
Нейросети и так превратили людей в нервные клетки, которые лишь думают, что свободны. Но раньше надзор корпораций и государств, вся их сенсорика работали только во внешнем поле, не проникая под корку мыслей, в сплетения нашего беспокойного кортекса. Человек, сидящий неподвижно без выражения на лице, был неуязвим для наблюдателя. Когеренция – это другое. Это троянский конь. Она затрагивает самую сущность человека и выворачивает её наизнанку, не понимая, чем эта сущность является. Скоро мы станем совсем прозрачными для мира, но вряд ли более близкими друг для друга. Всех интересуют только практические результаты. Всех интересует, как далеко может зайти перцептор.
Яна – ещё один тестовый флюент. Но Яна – это нечто большее. Это пропуск Кима в большой мир, его показательное выступление, его экзамен. Если комиссия из специалистов, которых он никогда не увидит, признает его достаточно квалифицированным для работы вне тестовых комнат, его флюентов выпустят в большой мир, а он сделает ещё один шаг навстречу свободе.
Кима тянуло на волю, пусть даже в чужой шкуре. Он надеялся, что это скрасит его пребывание в северных декорациях «Талема», спасёт от затяжной полярной ночи, вернёт его в человеческое общество, где лица не закрыты масками. Он надеялся, что контакт с забытой жизнью растревожит его память. Он сможет оказаться в местах, которые видел в прошлом, и даже