Попробовав по пути сушёных пиявок в Сингапуре и выпив на Шри-Ланке пару галлонов слоновьего пота, измученный Жиробас прибыл в Калькутту, где немедленно попал в лапы йога-гипнотизёра, заставлявшего капитана глотать под гипнозом живых змей, пауков и прочую живность, от которой путешественнику стало настолько дурно, что он три дня ел одно только острейшее карри, в результате чего, ему начало казаться, что он дышит огнём…
Но Жиробас не сдался.
– Бочку дёгтя мне в тарелку, если я не похудею, – воскликнул он, и отплыл в Бомбей, где провёл неделю под чутким надзором одного факира, который скармливал Жиробасу гвозди, проволоку и мелкие монеты, утверждая, что это поможет ему похудеть.
Это и это не помогло и Жиробас, держась за живот, вновь поднялся на свой корабль, и направился в Персидский залив. Там он вкусил солёное вареньем, горький сахаром и отвар из ослиной слюны, но пользы было мало. В припадке отчаянье, Жиробас до отвала наелся халвы и, в полубредовом состоянии, отплыл в открытое море, решив немного прийти в себя.
– Восемнадцать пингвинов мне в ножны, если я не отыщу это чудесное снадобье, что поможет мне мигом сбросить вес, – рычал он, разделываясь с жареным быком фаршированным сосисками, дичью, ветчиной, орехами и инжиром. – 154000 мартышек мне в юнги, я найду это средство!
После двух недель отдыха, уничтожив добрую половину съестных припасов на корабле, Жиробас снова повеселел и велел поворачивать «Обжору» к берегам Африки.
– 734 сырника мне в подзорную трубу, я чувствую, что мне повезёт, – кричал он. – Африка всегда славилась своими колдунами и шаманами, оближи меня гадюка! А если я и там потерплю неудачу, стаю крыс мне под одеяло, то я направлюсь в Скандинавию. Говорят, там творятся настоящие чудеса, лопни моя селезёнка!
С той поры прошло много лет и, хотя самого капитана Жиробаса уже давно нет в живых, немало обжор во всём мире до сих пор продолжают его дело, пытаясь отыскать волшебное снадобье, которое поможет им похудеть, не прекращая при этом объедаться. Что ж, пожелаем им удачи и, как любил говаривать капитан Жиробас, попутного ветра, 100 дельфинов мне в повидло!
Усы и Борода
– Стёпа, сиди смирно, – сказала Варя, придерживая Степашку за хвост и тщательно расчёсывая ему усы и бороду.
Маленький скотч-терьер всячески изворачивался, закатывал глаза, печально вздыхал, но девочка была неумолима и расчёска продолжала подниматься и опускаться, пока усы у Степашки не стали топорщиться как у бравого гренадёра.
– Всё, – сказала Варя. – Беги.
Стёпа пулей промчался по комнате, запрыгнул на диван, где сидел папа, и принялся вытирать морду о покрывало, стремясь вернуть себе первозданный вид. Он елозил по дивану так, будто у него в бороде сидел целый рой пчёл разгневанных, и Степашка спешил поскорее от него избавиться.
– Папочка, –