– Я тебя понимаю, – Лена запахнула полы легкого фисташкового плаща, – Прохладно стало…
Петр Иванович с недоумением посмотрел на небо. Солнце оказывается уже село за хребет домов, а он и не заметил. Воздух стал густым, коричневым и прохладным. В домах зажигались огни. Город затихал.
Все, как тогда, в юности.
– А помнишь, мы с тобой здесь целовались? – вдруг спросил Петр Иванович. Он начал вспоминать то, о чем давно забыл. Обрадовался этому, как собака первому снегу, – Помнишь?
– Пойдем к тебе, Петя, – сказала Лена, – Выпьем за встречу старых друзей.
Она встала со скамейки и протянула ему руку: – Идем?
– Да, – засуетился он, – У меня и водка есть дома…
– Универсам ваш еще работает?
– А что с ним будет? Он у нас теперь круглосуточный.
– Удобно, – сказала Лена и взяла Петра Ивановича под руку, – Зайдем за шампанским. Там же можно купить приличное шампанское?
– Конечно…
Они пошли по бульвару. Она слева, держась за его руку и чуть наклонившись к нему, что-то говорила о гениальной книге малоизвестного автора с незапоминаемой фамилией. Он шел ровно, словно только что наутюженные штаны и казалось, он теперь немного выше ростом. Каблуки Лены вязли в гранитной щебенке, она смеялась и тащила его прочь с бульвара на асфальт тротуара через дорогу. Ему стало неловко.
Ему было неловко и в универсаме, когда она расплачивалась за неприлично дорогое шампанское и горку деликатесов, мимо которых он и по праздникам проходил, не задерживаясь и стараясь не вдыхать аромат. Он попытался достать бумажник на кассе, но Лена посмотрела строго и оттерла плечиком в сторону: – Складывай в пакет давай.
Всю дорогу до дома Лена шутила и называла его Таранькой.
– А вот какой этаж, убей – не помню, – сказала она в подъезде, – Донесешь?
Петр Иванович на секунду замешкался, и потянул руки к ее талии.
– Шучу я, Таранька! – крикнула она и побежала по лестнице вверх. Как девчонка совсем.
– Третий, – крикнул Петр Иванович ей вслед, – Пятьдесят пятая квартира!
Он догнал ее на втором этаже. Здесь уже полгода не горела лампочка. Развернул к себе и взял за руки. В темноте ее лица не разобрать, но ему не нужны были ни лампы, ни солнце, чтобы видеть все. Он вспомнил эту ее улыбку. Он теперь вспомнил все.
– Ленка… – выдохнул он.
– Не надо, Петя, – тихо сказала она и легонько толкнула в грудь.
Он сделал шаг назад и отпустил ее руки. Ему снова стало неловко.
А она тихо засмеялась и пошла наверх.
Дверь заскрипела, пропуская их в темное тепло.
Она со смехом ввалилась в квартиру, он сзади протянул руку, и привычным движением зажег свет.
– Ух ты, как тут у тебя! – сказала Лена.
– Как?
– Не знаю… Словно в прошлое попала.
Она пробежалась взглядом по обоям под кирпичную стену. Тронула медные завитки светильника и потрепала тонкими