– Что? Что-то не в порядке? Почему так рано?! Что-то неладно с ребенком?
Старуха присела около меня и заботливо погладила по голове:
– Успокойтесь, голубушка, на все воля Господа. Один он знает, когда и кому срок пришел на этот свет явиться. Дышите глубоко и старайтесь делать только то, что вам говорят.
Федор бестолково топтался возле кровати. Повитуха прикрикнула:
– Папаша, покиньте комнату, вы мешаете.
– А-а-а-а, – кричала я в это время, корчась от боли, – позовите ко мне папу, я хочу, чтобы он был рядом! – Мне казалось, что нас с ним предали и что, если мы сейчас объединимся, нам будет легче перенести произошедшее.
У меня начались роды, и протекали они тяжело. Я никак не могла поймать правильный ритм дыхания. Мне всё время хотелось вскочить с кровати и ходить, ходить… Хотелось выйти из комнаты на улицу, на воздух. И чтобы меня никто не трогал, не хватал за руки… чтобы ко мне никто не прикасался, не ограничивал движений, перемещений по моему собственному дому. Но чьи-то руки везде ловили меня и укладывали обратно в кровать. На лоб то и дело клали мокрый компресс, и все как заведенные повторяли:
– Дыши, дыши глубже! Спокойно, голубушка, дыши.
Так прошло, наверное, часа два. Боли уже почти не прекращались.
– Ну всё, деточка, скоро разрешишься. Да ляг ты наконец, окаянная! – прикрикнула на меня повитуха. Милая моя, ну же! Ты должна постараться. Ребеночек-то у тебя совсем слабенький… Выживет ли?.. Только один Бог и ведает. Ты постарайся помочь ему, деточка, постарайся, милая. Давай, тужься, тужься как можно сильнее! Ты должна дитя очень быстро из себя вытолкать, иначе ему не хватит силенок, чтобы задышать!
И эти слова как будто вползли в мою голову и стали разъедать ее изнутри. Я только и слышала, что должна сильнее тужиться, чтобы у ребенка было время и возможность научиться дышать. И я сделала то, что мне говорили. Я вытужила эту девочку… и услышала ее тоненький писк. Криком назвать это было сложно. Но самое главное – она была живая!
Немного придя в себя, я попросила:
– Дайте мне ее!
Но девочку уже помыли, и, проигнорировав мою просьбу, повитуха твердо ответила:
– Ребенок, деточка, слаб очень! Да и ты ослабла, крови много потеряла…
Я не понимала смысла того, что мне пытаются сказать, и слезно просила, почти умоляла:
– Дайте же мне посмотреть на мою дочь, я хочу подержать ее…
Но девочку унесли. Я попыталась встать, но меня опять уложили в кровать, обложили всякими компрессами и оставили с девушкой, которая должна была следить за моим состоянием. Я время от времени проваливалась в полусон-полуобморок и бредила, что хочу видеть свою Софийку, требовала, чтобы мне принесли мою доченьку. Потом я снова открывала глаза и приходила в себя.
– Где Федор? Почему он не со мной? Позовите его!
Но как только он приходил, я вновь впадала в бессознательное состояние, и девушка потом рассказывала, что я опять просила