Дверца отворилась, я ступила на подножку, и сердце замерло от восхищения. Просторная карета, обитая вишневым бархатом, напоминала шкатулку. На окошках – занавеси из кисеи и тяжелого шёлка…
Опустившись на мягкий диван, я с удовольствием отметила, что в экипаже можно спать, не скрючиваясь в три погибели, а значит, длительное путешествие будет комфортным. Все принадлежности для сна нашлись в выдвижном ящике под диваном. В изголовье красовался герб графа Орлова. «Видимо, папенька сделал это специально, чтобы я никогда не забывала о своем рождении, о том, к какому дому принадлежу» – подумала я.
Потолок был обит кожей, рядом с диваном разместился округлый столик, одной стороной прикрепленный к стенке кареты. Но что меня удивило больше всего: в углу располагался стульчак, и специальной педалью я могла открыть и закрыть отверстие в полу. Такого удобства я не видела даже в экипажах графа!
Слуги вынесли всё необходимое для путешествия, папенька сел рядом, и мы тронулись в путь. Я была удивлена мягким ходом экипажа. Отец улыбнулся и объяснил, что карета закреплена на особых пружинах, что позволяет почти не чувствовать тряски.
– Граф выписал этот дормез из-за границы для себя, но, узнав о приглашении Шереметьевых, подарил его тебе, Наташа. Ты ужо помни его щедрость.
– А-а-а, – протянула я. – Dormez, по-французски – карету для путешествий, граф себе заказал. А я, глядя на герб, подумала, что он наконец-то признал меня.
Отец кашлянул в кулак, но ничего не ответил.
При выезде из города папа приказал остановиться, прижал меня к себе и поцеловал в темечко.
– Я, дочка, дальше не поеду. Чему суждено… Господь и без меня управит. А ты, милая, помни, что я тебе наказывал: кланяйся от меня Петру Борисовичу.
И, бурча себе под нос: «Авось услышит Господь мои молитвы», – он спешно вышел и пересел в коляску, следовавшую за нашим экипажем. Далее я отправилась одна.
Пять дней путешествия прошли не слишком тягостно. Я читала, валяясь на мягком диване, уплетала диковинные фрукты из графских оранжерей и всякие вкусности, прихваченные из дома. По Федьке поскучала, но недолго. «В конце концов, нам нужно было отдохнуть друг от друга. Он так стремился получить повышение в военном чине, вот и пускай теперь помесит сапогами грязь. Ему разлука только на пользу… да и мне тоже», – беспечно рассуждала я, откусывая сочный персик