– Зачем? – Анна пожала плечами. – В конце каждого собрания Михаил всегда произносит что-нибудь позитивное и жизнеутверждающее – вот и вся проповедь. Мы и храмом-то этот дом очень условно называем, он, скорее, клуб по интересам. Как говорит Настоятель, каким именем Бога не называй, все равно в итоге он окажется Глобальным разумом, к которому так или иначе все мы имеем доступ. Кто-то больше, кто-то меньше, но имеем, и для общения с ним совсем не нужен какой-то храм или алтарь. Среди нас много и откровенных атеистов, но «Книгу прозрения» принимают все – там потерянные ценности и постулаты, без которых не построить честное и справедливое общество. Кто до сих пор настроен на что-то иное, таких здесь, как правило, нет изначально, либо они очень быстро покидают Ковчег. Были и такие.
– Ну тебя, Анна, послушать – у вас здесь прямо Рай земной, – Вероника продолжала наблюдать за попадающимися на глаза жителями общины, лица которых и вправду отличались какой-то неземной светлостью. – Что, даже конфликтов никаких не бывает?
– А относительно чего ссориться? – Анна искренне удивилась заданному вопросу. – Личных вещей здесь ни у кого нет, кроме одежды, конечно. Таково условие вхождение в «Новый Ковчег». Так что никто и ничем не выделяется, а завидовать можно разве что уму и способностям, но мы честно и открыто делимся всеми знаниями.
– Ну а как же любовь, секс, соперничество?
– И тут все гладко. Семьи остаются семьями, на это никто не претендует. А если «новатор» захочет уединиться с какой-нибудь «умелицей» – для этого есть отдельный домик с несколькими комнатами. Но все происходит только по взаимному согласию, а отказ не воспринимается, как что-то из ряда вон выходящее. Здесь шестьдесят одиноких женщин и чуть меньше мужчин без пары: выбор всегда есть, и недопонимания на этой почве пока не было.
– Если все так, как ты говоришь, Анна, я не очень понимаю вашего Михаила, – недоумение Вероники было совершенно искренним. – Ему не нужно отождествление с божеством и коленопреклоненные адепты. Он не имеет материальной выгоды и даже вложил в это все, что имел. Гарема у Настоятеля тоже нет, хотя многие подобные общины только ради этого и затевались. Зачем же ему все это?
– Просто человек прозрел! – Анна поднялась с места и протянула руку своей собеседнице. – Прозрей теперь и ты, сестра!
– Держи, этот должен подойти, – с этими словами Рэмбо протянул Максиму небольшой плоский камень, который он обнаружил у самого подножия храма отца Антонио. Этот камень мужчина предварительно тщательно вымыл, а затем и высушил под солнечными лучами, отчего шершавая поверхность теперь буквально сверкала новизной и прямо-таки требовала каких-нибудь действий.
– Спасибо, Фелипе! – молодой человек погладил пальцем самодельный инструмент и остался доволен результатом. Своего бразильского друга он предпочитал называть по имени,