Своя рубашка
Роднее телу,
И так ли важно,
Чего хотела
Душа, летая
В чужие дали,
Раз как влитая
(Бери, что дали!)
Живёт, покуда
Кому-то надо,
В его, паскуды,
Координатах.
ГОД
Вся Вечность уложилась в год.
В начале Слово – и осеннее
Творенье неба, звёзд и вод,
Распятие и воскресение.
Но бремя этого креста
Мне, верно, что-то помогло ж нести,
Раз полюбилась простота
Во всей её безмерной сложности,
Раз я не сгинула тогда,
Нагая, грешная и сирая,
И сок запретного плода
По венам весело пульсирует.
ЭТЮД
Ире
В тихой задумчивой улице
Время течёт не спеша
И за окошком сутулится
Робкая чья-то душа —
Только бы часики тикали,
Лето сменяла зима,
Только бы теплились тихие,
В мальвах и флоксах дома.
БЕГСТВО
Впадающим в благочестивый раж
Витиям верить не прикажешь сердцу.
На каждую назойливую блажь
Я потихоньку закрываю дверцу —
Я оставляю вежливым лицо,
И пресными – заученные речи:
Они моё переднее крыльцо,
Учтиво подготовленное к встрече.
Вы думаете, видите меня,
А это лишь парадные покои,
Сама же я взлетаю на коня
И в даль нетерпеливою рукою
Горячего пускаю скакуна,
Как дерзкий и скептический Онегин…
И слышу за спиною: «Как она
Наивна в неуместной этой неге!»
ЗЕРКАЛО
Ты среди прочих заметен,
Как под страницей печать.
Должен быть кто-то на свете,
С кем хорошо помолчать.
Кто-то настолько отважный,
Чтоб оставаться собой.
Кто-то, которому важен
Ты абсолютно любой.
Тот, кто не дует на воду,
Зная, когда горячо.
Перетасует колоду.
Молча подставит плечо.
Держит в смертельном раздрае
Пульса неровную нить.
Рядом, у самого края,
Сядет с тобой покурить.
Ветром распахнуты двери,
Травы в холодной росе…
Кто-то останется верен,
Если оставили все.
«Пространство очертания ломает…»
Пространство очертания ломает,
А зависть недоверчива и зла,
За истину тот ракурс принимая,
Что видится из дальнего угла
СЛЕПАЯ
Осень неуверенно ступает.
В ветхом ридикюле вороша,
Роняет на дорогу, как слепая,
Сотни ради медного гроша —
И падают хрустящие банкноты
Под ноги неразборчивой