– А можно не надевать на меня сразу столько всего?
– А можно вы будете молча выполнять свою работу? – резко отвечает мне старший администратор, но тут же добавляет, пытаясь скорректировать грубость: – У вас интересная внешность, на вас можно показать сложные, многослойные луки.
Молчу. Молчу. В «луки» – так в «луки».
Потерплю. Это временно, а уж если покажу себя хорошо, то и работу предложат серьёзную.
Вспомнила нравоучительный тон Инессы Витальевны:
«Ну что ж, раз вы внутренне готовы к любой работе, приступите прямо завтра. В вас есть все задатки: внешность, такт, ум, образование, манеры… Но пока у вас нет главного – понимания стиля, маневренности в знании брендов, нет насмотренности.
Для вас будет проверка и стажировка. Это идеальная возможность для вас почувствовать нашу философию, пропитаться высоким люксом, нам же это даст возможность оценить ваши таланты, которые могут послужить процветанию компании».
Вот так, сухо и по факту. Но это большой город и это тяжелый «люкс». Тяжёлый. Но Морегрина не надорвётся.
Оплата, как сказали мне, достойная. Да и потом, я же об этом и мечтала. Быть в самом красивом месте в самой красивой одежде в самом дорогом для меня городе.
Две феи-одевальщицы наконец-то отходят. В зеркале незнакомая девушка с огненно-рыжими волосами, забранными в высокий гладкий хвост, и с ободком, сплошь состоящим из переливающихся камней, жемчуга и цветов.
Красивая и завораживающая, как будто изнутри светят самые мощные софиты.
Стою в белоснежной воздушной блузе из плотного кружева с рукавами-буфами, под ней шёлковый топ с тонкими лямками, поверх неё серебристый сарафан-корсет.
На руках кружевные митенки. На шее мерцает нитка перламутрового жемчуга. На руке висит сумка-зависть. Сумка-мечта.
Я облизнула пересохшие от волнения губы.
Незнакомая и невероятная. Не могу оторвать взгляд от её больших серых глаз, которые сверкают, как те камни, которые украшают голову, а какое красивое лицо с высокими скулами!
Работа мечты!
А ведь я так любила бродить по магазинам и примерять всевозможные наряды. Но чтобы вот так, надеть всё лучшее сразу, причём в хорошем смысле этого выражения?
Мечты, а вы ведь сбываетесь.
Одевание в живого манекена длится не меньше, чем стояние живого манекена. Эти два с половиной часа кажутся мне вечностью.
Как новичку в этой работе, мне разрешают почаще, чем остальным, менять позы и простоять первый день всего-то два с половиной часа с небольшими перерывами.
И вот они – последние тридцать минут моего великого стояния.
Если бы кто-то сказал ещё месяц назад, что я устану от шелка, жемчуга, туфель и сумок – символизирующих самый высокий стиль, то этот кто-то услышал бы моё уничтожающее «вы в своём уме?».
Пробую изменить позу на сидячую. Две мои партнерши по витрине принимают это без энтузиазма