Кобыла стонет громче, снова начинаются схватки, и опять появляется околоплодный пузырь.
Я стою на корточках сзади и стараюсь осветить фонариком пространство.
– Ну же, Мэйзи, давай! Еще разок! – Схватки прекращаются, но на сей раз пузырь никуда не исчезает. Прозрачная оболочка с сетью вен, наполненная бурлящей переливающейся жидкостью. В центре темнеет пятно, и, наклонившись ближе, я навожу на него фонарик под разными углами. Господи, да это же крошечное копытце!
Сердце переполняет восторг, и я прикрываю рот рукой, чтобы не закричать. А над черным пятном что-то белеет, не иначе как «носочек».
Снова начинаются схватки, сопровождаемые потоком жидкости. Наружу выходит одна ножка, потом вторая, на этой «носочка» нет. Затаив дыхание, наблюдаю, как дюйм за дюймом на свет появляется жеребенок.
Опять схватка, но теперь ножки не двигаются. И тут до меня доходит, что головка-то так и не показалась. Наклоняюсь еще ближе, чтобы как следует рассмотреть ножки, и от ужаса перехватывает дыхание.
Это не передние, а задние ножки! Жеребенок уже опустился очень низко, а значит, пуповина наверняка сдавила шею. При нормальном предлежании головка уже появилась бы на свет и жеребенок мог дышать. А сейчас головка находится в глубине чрева Мэйзи, и у меня не более двух минут, чтобы ее достать.
Всхлипывая, я роюсь в корзинке, пытаясь отыскать дезинфицирующее средство, а затем обильно смачиваю руки и энергично растираю. Потом открываю пакеты со стерильными перчатками.
Осенив себя крестным знамением, устремляю взгляд в потолок и, набрав в легкие воздуха, сжимаю в руках крошечные ножки. Они очень скользкие, а потому приходится воспользоваться полотенцем. Начинаю с силой их протирать, и одна ножка явно сопротивляется. Добрый знак: значит, жеребенок жив!
– Спокойно, спокойно, – бормочу я, стараясь утешить не столько Мэйзи, сколько себя.
Я поднимаюсь и, согнув колени, не выпускаю из рук ножки в ожидании очередной схватки, а когда она начинается, тяну изо всей силы. Жеребенок выходит из родовых путей на целый фут, но дальше дело не идет.
– О нет, только не это! – кричу я с искаженным от страха лицом. – Давай, Мэйзи, будь умницей! Ну, еще разочек!
Кажется, время остановилось. Я не отрываю глаз от кобылы и даже забываю моргать. Потом неожиданно чихаю и вытираю нос о плечо. Ножки выпускать из рук никак нельзя.
Живот Мэйзи снова напрягается, и я, собрав последние силы, тяну на себя. Тельце продвигается вперед, но в очередной раз застывает на полпути. Стиснув зубы, тащу его наружу и чувствую, что скольжу. Чтобы не упасть, упираюсь левой ногой в стену.
Жеребенок наконец выпадает из чрева Мэйзи и лежит на простыне неподвижной черной массой. На четвереньках подползаю к головке и в отчаянии очищаю от слизи нос и мордочку.
– Давай, малыш, дыши! – умоляю я.
Схватив полотенце, растираю голову и туловище новорожденного.
– Ну