Моя амбивалентность, склонность к резкой смене эмоций и настроений объясняется несчастным случаем, который произошел в юности. Я поняла это задолго до появления пагубной привычки заниматься самоанализом. На что только не пойдет мать, стремясь оградить дитя от беды, постигшей ее саму! Если бы в день, когда родилась Ева, меня спросили, позволю ли я ей сесть на лошадь, я рассмеялась бы этому человеку в лицо. Помню, Мутти задала именно этот вопрос, и моя реакция ее нисколько не удивила.
Правда, речь идет о делах давно минувших дней, когда я по глупости верила, что смогу управлять поведением дочери. Но не прошло и двух лет, как Ева разрушила все иллюзии. Она едва начала лепетать первые слова, и было уже совершенно ясно, что, несмотря на брак с Роджером и переезд в Миннесоту, нашу дочь непреодолимо влечет к лошадям, словно лосося к месту нереста.
Собственно, удивляться тут нечему. От Роджера Ева унаследовала только карие глаза, а все остальное, от белокурых волос до мятежной натуры и врожденной любви к лошадям, передалось от меня. С таким же успехом можно было переехать с ней на Аляску и обучать на дому или сесть на каноэ и затеряться где-нибудь в пещере в дебрях Борнео. Разницы никакой. Ева умудрилась бы найти дорогу к конюшне, даже если ее забросить на Южный полюс.
Ева всегда отличалась настырностью. В детском зоопарке ее было не оттащить от пони, а если на экране телевизора появлялась лошадь, дочь целовала ее изображение. Разряд статического электричества ударял по губам, и она радостно хихикала. Ева коллекционировала картинки с лошадьми, вырезала их из книг, не пощадила даже энциклопедию, что сильно огорчило Роджера. Выбрав ветку потолще, она привязывала к ней веревку, изображающую поводья, и скакала верхом по двору, издавая звуки, имитирующие конское ржанье.
Вот так мы и жили. На одной из рождественских фотографий Ева, облаченная в балетную пачку, с крылышками феи за спиной и в лиловых резиновых сапогах, чистит своего любимого шетландского пони. В тот год ей исполнилось шесть лет. Наверное, этот снимок сделала я сама.
В десять лет Ева начала преодолевать препятствия, и тогда сопровождать ее на уроки верховой езды пришлось Роджеру. Пока она занималась обычной выездкой, я с удовольствием водила ее сама, но наблюдать, как Ева прыгает через барьеры, не было сил. Поначалу я пыталась помешать ее увлечению, но даже в десятилетнем возрасте Ева отличалась упрямством и умела настоять на своем. Однако убедили меня не вспышки необузданного гнева и не многословные и очень разумные доводы, которые приводил бывший муж. Как только Ева догадалась о моем намерении запретить преодоление препятствий, я увидела в ее глазах свое собственное отражение, и зрелище мне страшно не понравилось. Его смысл я не анализировала, да и что толку?
Итак, сопровождать Еву на уроки верховой езды стал Роджер.
Разумеется, когда я бросила Роджера и вернулась на нашу семейную