«Мужи крови!» – вот она, истинная формула древнейшего славянского русского национального характера, подтвержденная всеми предыдущими свидетельствами.
Муж крови не щадит себя. Это само собой. Но тем более он не щадит других! И вот тому примеры.
Осенью 969 года Святослав вернулся в Болгарию, узнав, что болгары восстали и, пользуясь отсутствием Святослава, выбили русов из нескольких крепостей. Святослав быстро и доходчиво объяснил болгарам всю их неправоту. «Объятых ужасом испуганных мисян [так Лев называет болгар] он умерщвлял с природной жестокостью: говорят, что, с бою взяв Филиппополь [современный Пловдив], он… посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и обуздал всякое сопротивление и обеспечил покорность» (там же, с. 56). «И поиде Святослав… воюя и грады разбивая, яже стоять и до днешняго дне пусты», – добавляет к сему «Повесть временных лет».
13 апреля 971 г. византийцы взяли столицу Болгарии – Преславу в тылу у русского войска. Известие об этом привело Святослава в ярость. Обвинив в неудаче опять-таки «изменников» -болгар, Святослав повелел собрать наиболее родовитых и влиятельных представителей болгарской знати (около трехсот человек) и обезглавить их всех. Многие болгары были брошены в темницы.
19 июля 971 г. русские сошлись с греками в жесточайшей битве. К вечеру стало ясно, что победа на этот раз досталась грекам. Русские похоронили убитых по своему обряду и, желая умилостивить своих богов, принесли им языческие жертвы: «Они нагромоздили их [мертвых] перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, много пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили [несколько] грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра» (там же, с. 78).
Приведенных рассказов достаточно, чтобы увидеть огромную дистанцию, отделяющую по-христиански кроткого и терпеливого «русского человека по Касьяновой» от дохристианского «русского человека по Святославу». Мы зрим и чувствуем,