– Мисс, поезд уходит через минуту. Или вы передумали?
Он обернулся, и Нина заметила на его губах странную ухмылку.
Положив газету на место, Нина быстро проследовала за судьей, который, как оказалось, несмотря на свой возраст, обладал быстрым шагом (а также железными нервами и тяжелой рукой), на шестую платформу.
Состав, походивший на тот, в котором ученики Хогвартса ежегодно с платформы 9¾ отправлялись навстречу новым колдовским знаниям и очередным захватывающим приключениям, уже был окутан клубами дыма.
Раздался резкий свисток проводника, и Нина заметила, как судья, вполне по-молодецки вскочив на подножку, оказался в вагоне первого класса.
Она сама, понимая, что поезд вот-вот тронется, унося к острову «негритят», а также их убийцу, а ее саму оставив на платформе Паддингтонского вокзала, вцепилась в поручень первого попавшегося вагона, и проводник помог ей забраться в уже пришедший в движение состав.
– Мисс, в следующий раз прошу вас так не делать. Это только в приключенческих фильмах героини могут лихо садиться в уходящий с платформы поезд. В этот раз я, так и быть, закрою на это глаза. Вы меня поняли, мисс?
Заверив проводника, хоть и журившего нарушительницу порядка, но явно не собиравшегося ни ссаживать ее, ни штрафовать, что она поняла и больше так не будет, Нина протянула ему свой билет, который тот возжелал увидеть.
Ну да, поняла, это так, и уж точно больше не будет, потому что вряд ли ей придется снова сесть в скорый на Плимут, который уносил ее, все разгоняясь, в сторону побережья Девона.
– Мисс, у вас место в третьем классе, а это – второй. Разрешите, я вас провожу!
И, отконвоировав ее в общий вагон с жесткими и неудобными деревянными сиденьями, прямо как в старых советских электричках, проводник с неизменной британской вежливостью пожелал ей доброго пути и удалился.
Вежливость вежливостью, но всяк знай свое место: кто, как судья-убийца, в первом классе, а такие, как она, в третьем: сословно-финансовых различий в Британской империи никто еще не отменял.
Ощутив внезапно накатившую на нее от переживаний последних минут усталость, Нина опустилась на свободное место. И вдруг заметила, что напротив нее восседает с абсолютно прямой спиной, словно аршин проглотив, облаченная во все черное чопорная, совсем не старая, но блеклая и малопривлекательная особа, одетая немодно и бедновато: в уродливой, в стиле старухи Шапокляк шляпке, с тусклой камеей, приколотой к тугому воротнику, и с резко посверкивающим на горбатом носу пенсне.
А в жилистой руке, сжимавшей небольшую сумочку, стоявшую у нее на острых коленях, попутчица держала бледно-синий листок, на котором было что-то напечатано: что, Нина прочесть не могла, но бумага была знакомого оттенка – у нее самой в сумочке покоилось точно такое же приглашение.
Приглашение на смерть на острове у побережья Девона.
Сердце у Нины забилось сильнее – ну да, это же и есть старая дева Эмили Брент, одна из «негритят»!
Та