А потом взялась наконец за то, что давно пора было сделать. Научилась ходить.
Кто знает, умей я ходить, может, мама бы меня так не стыдилась? Кривую стопу прикрыли бы чем-нибудь. Я могла бы выходить на улицу, к Джейми, быть с ним рядом или по крайней мере настороже, чтобы помочь, если вдруг что.
Собственно, к этому и пришло, пусть не совсем так, как я себе представляла. Свободу мне принесли сразу две войны – та маленькая, которую я затеяла против Джейми и которая сошла в то лето на нет, и та великая, которую затеял Гитлер и которая в то лето только начиналась.
Глава 2
В тот самый день я и взялась за дело. Взобралась на стул, поставила обе ступни на пол. Нормальную левую поставила. И кривую правую поставила. Колени выпрямила – рукой держусь за спинку – и встала.
Чтоб было понятно, в чем сложность: стоять я, конечно, и до этого могла. Могла, например, прыгать на одной ноге. Но ползти на четвереньках – оно ж куда быстрее, да и в такой тесной квартирке как-то казалось, зачем в полный рост вставать – и так всё под рукой. В итоге мышцы на ногах, в особенности на правой, стоять не привыкли, в спине сразу слабость; но это даже не самое важное. Хватало бы просто стоять – оно бы ещё ничего.
Чтобы ходить, надо как-то поставить больную ступню на пол. Перенести на неё вес, опереться, оторвать от пола вторую ногу, да ещё умудриться не потерять равновесие и не свалиться от жгучей боли.
В тот первый день я встала. Ноги затряслись, рукой ухватилась за стул, медленно перенесла вес с левой ноги на правую. И ахнула.
Учись я с детства, может, было бы не так плохо. Может, и косточки мои перекрученные приучились бы выдерживать вес. Может, и кожа на щиколотке огрубела бы, не сдиралась.
Всё может быть – этого я никогда не узнаю. В любом случае стоять мало, одним стоянием до Джейми не добраться, и я отпустила спинку стула. Кривую ногу вперёд, толчок… Боль клинком пронзила лодыжку. Я рухнула на пол.
Ещё раз. Рука на стуле. Выпрямляемся. Шаг вперёд… Упали. Ещё раз. Попробуем снова. На этот раз пусть сначала нормальная нога. Короткое ах, кривую ногу переносим, и – бам! Я опять на полу.
Кожа на калечной ноге, на тыльной стороне стопы, быстро стёрлась. Вокруг по полу кровь; я быстро устала, больше не могу. Во всём теле дрожь, ноги не держат, упала на колени. Потом достала тряпку и принялась вытирать пол.
Так прошёл первый день. На второй оказалось ещё хуже. Потому что теперь болела и нормальная нога тоже. Выпрямить их обе не было никаких сил. На коленях темнели синяки от падений, а на больной стопе ныли вчерашние ссадины. Единственное, что у меня вышло на второй день, это постоять, держась за спинку стула. Пока стояла, смотрела в окно. Упражнялась переносить вес с одной ноги на другую. А потом легла на кровать и рыдала от боли и изнеможения.
Всё это оставалось, конечно, в тайне. Маме я не собиралась рассказывать, пока не научусь как следует, а Джейми не могла довериться, вдруг выдаст. Пожалуй, могла бы в окно выкрикнуть, но что бы поменялось? Каждый день я видела внизу людей, иногда