– Что ты делаешь? – строго спросил я.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
– Присядь. – Она кивнула на землю рядом с собой. – Или мне следует беседовать с горой, которой я не могу заглянуть в глаза, не рискуя растянуть свою несчастную шею?
Я осторожно осмотрел траву – мне очень хотелось поворошить ее мечом, чтоб не сесть на недавнюю собеседницу Криты, ибо исход был бы печален для нас обоих. Потом я все-таки сел.
– Это часть целительства – я так думаю. – Но в голосе ее чувствовалось некое смущение. – Они не боятся меня – ни крылатые создания, ни покрытые мехом, а сегодня я убедилась, что могу достучаться и до чешуйчатых. Я думаю, мы слишком часто закрываем свой разум или излишне полагаемся на подобные вещи, – она чуть подалась вперед и коснулась пальцем ножен моего меча, – и потому почти не слышим того, что нас окружает, не чувствуем блага этого мира.
Я глубоко вздохнул, и гнев покинул меня. Какое-то внутреннее чувство говорило мне, что Крита знает, что делает, не хуже, чем я знаю, что делать с оружием.
– Йонан, помнишь те старые истории, которые ты мне когда-то рассказывал?
Я делился собранными обрывками легенд и старинных песен с одной лишь Критой.
– В том мире Силой обладали и мужчины…
– Силы ныне в Эсткарпе, – напомнил ей я.
А потом меня захлестнул новый страх. Колдуньи всегда жаждали пополнить свои ряды. Пока что они не интересовались беженцами из Карстена, но если вдруг у какой-то девочки обнаружатся необычные способности… Крита… Нельзя было допустить, чтобы Крита исчезла за серыми стенами, отдав все, делающее жизнь прекрасной, взамен Силы.
– Я не колдунья, – тихо сказала Крита. – И, Йонан, я поделилась этим лишь с тобой одним. Потому что ты понимаешь, что свобода важнее Силы. Силу можно возлюбить чрезмерно.
Я нашарил ее руку, крепко сжал и посмотрел ей в глаза:
– Поклянись, что не станешь делать этого снова! Только не с чешуйчатыми тварями!
Она улыбнулась:
– Я не стану клясться ни в чем, Йонан. Клятвы – это не мое. Самое большее, что я могу тебе пообещать, – не рисковать.
Этим мне и пришлось удовольствоваться, хотя в душе я редко бывал удовлетворен, особенно когда думал о том, что ей еще может взбрести в голову. Но больше мы об этом не говорили. Вскорости я присоединился к Стражам Границ, и мы с Критой стали очень редко видеться.
Но когда мы ушли на восток и основали новое поместье, все изменилось. Крита достигла брачного возраста. Вскоре Имхар мог заявить свои права на нее. И мысль об этом наполняла меня печалью. Я начал сторониться ее, потому что уже осознал собственные чувства, которые надлежало обуздать и держать под замком.
Этот чужак явился, когда усадьба еще не была достроена.
Он пришел с холмов, в сопровождении одного из наших дозорных, и поприветствовал лорда Хорвана, как подобает гостю. Однако