наверное, за то, что в свободное время заставляет изучать гидравлическую систему вместо чтения Льва и двух Алексеев Толстых? У меня идейный конфликт с Кэпом. Он ничего не смыслит в штурманском деле, а я, ты знаешь, как отношусь к невежеству. Я нашёл причину, из-за которой у штурмана Айлова возникают ошибки в счислении. Дело в том, что навигационный комплекс производит вычисления в «цифре», а планшет, на котором лежит карта, – аналоговый. Зайчик, который подсвечивает место корабля на карте, приводится в движение рулевыми машинками, шестерёнки которых иногда заедают. Я это обнаружил и решил штурману Владимиру Викторовичу помочь. Вручную незаметно подкрутил место корабля, и ввёл поправки в навигационный комплекс. Делал полезную работу, но тактично ему об этом не сказал, чтобы не афишировать его грубый промах. Скромно удалился в турбинный отсек искать главный упорный подшипник. Примерно через час, так его и не найдя, вернулся в штурманскую. Кэп с ГКП орал по «Каштану» на Владимира Викторовича за то, что тот плохо управляет навигационным комплексом, и вынуждал его включить эхолот, так как возникло подозрение, что счислимое место у нас убежало. Я командиру прямо на ГКП так и сказал, что он не понимает элементарных вещей – разницы между цифровым и аналоговым счислением, и что механические машинки планшета могут заедать на поворотах. Зайчик в таких случаях, естественно, убегает. А эхолот у нормального командира должен быть всегда включённым.
Айлов тогда сразу догадался, что я знаю о его промахе, и просто спас меня от разъярённого командира, оттащив в штурманскую:
– Тебе кто про зайчик рассказал? Ты что, поправки вводил, дурилка картонная? Посмотри на графики, все три канала вразнобой заскакали, ты своими правками их возмутил, пришлось их даже временно отключить. Теперь сутки будем плыть без комплекса, по счислению, бог знает где. Невязку, боюсь представить, какую, уже намотали.
Одним из главных преимуществ выпускников нашего училища является то, что мы не боимся признавать ошибок.
Теперь ты понимаешь, в каком жутком месте я оказался? Надо бежать на политзанятия. Новости в следующем письме. Мама, я тебя люблю. Очень сильно…»
По классике сюжета лейтенант должен был закончить так: «Дорогая мама, передаю тебе письмо с последним водолазом, возможно, больше не увидимся». Но врать не будем, жизнь продолжается. И лейтенант продолжал своё жизнеописание, адресованное самому близкому человеку.
«Дорогая мамочка!
Обещал писать тебе каждую неделю, но не заметил, как прошло уже два месяца на корабле. Под водой время остановилось и не движется, а после всплытия, оказывается, пролетело стремительно. Через неделю конец автономки, обязательно отправлю тебе это письмо.
Не так всё плохо, как казалось изначально, жив, здоров, осознанно сражаюсь за Родину. Уже много чего знаю и умею. Я хоть и прикомандированный, но поспать удаётся всего по 4—6 часов. Штурман
