Но «девка» сама вмешалась, продолжив:
– Тебе же Овсянников рассказывал, как все начиналось, рассказывал, что школьники помогали. Меня как раз тогда к бабе сюда привезли. Уже не первый раз, конечно, а все равно – новенькая, никого не знаю. Ну, тут Овсянников и пришел, дескать, что дома сидеть, иди – знакомься с ребятами. Вот и ходили по Балясной, собирали разные рассказы про старые времена.
– И много вам про это самое… – Воронов демонстративно с опаской посмотрел на бабку, – городище рассказывали?
– Да я вот сижу вспоминаю, – медленно проговорила Ирма. – Вроде, и много, а вроде, и ничего. Так как-то все было… к слову, что ли… будто вскользь.
– Это как?
– Ну, не про городище само – там никто не бывал, – а про то, что вот, дескать, а еще врали, будто… То есть понимаешь, – речь Ирмы становилась быстрее, увереннее. – Люди откровенничали про вранье. Сразу же предупреждали, что вранье пересказывают.
– А вы продолжали собирать?
– Так нам же Овсянников такое задание давал, мы и собирали.
Она подумала и продолжила уже торопливо, будто опасаясь что-то забыть:
– А ведь Овсянников это скрывал от всех!
– Ну, как он мог от всех скрывать, если вы открыто ходили и расспрашивали?
– Да нет. От нас-то ему что скрывать! И от деревенских тоже, – она задумалась. – Но скрывал! И нам велел не рассказывать никому. Говорил, мало ли что, сплетни пойдут, вы же ребята взрослые, понимать должны…
– Вот смотри, – заговорил Воронов. – Искали-искали, но городища этого не нашли, так?
– Так.
– Расспрашивали-расспрашивали, но ничего не узнали, так?
– Так.
– Ну, а откуда, в таком случае, ноги-то растут у этого городища? – он посмотрел на обеих. – Вот ты, Нателла, говоришь, что только от старшей сестры слышала, значит, извини, до войны и – сказки. И при тебе ничего не находили, и никакой путник из тайги не выходил, обросший и одичавший, так?
– Ну! – перекрестила рот Нателла.
Воронов готовил очередной вопрос, когда в ворота застучали сильно и требовательно. После двух-трех ударов раздался женский голос:
– Наталья, ты дома?
– Дома, че орешь! – двинулась к воротам бабка.
– А гости твои?
– Дома все, дома, не ори! Что случилось-то?
– Да как что?! Овсянниковых убили! Пошли посмотрим.
Бабка, охнув, прислонилась к воротам, Ирма схватилась за лицо, Воронов замолчал, соседка, оповестив, засеменила к месту происшествия.
Воронов молчал недолго, взял Ирму за руку:
– Есть короткий путь к дому Овсянниковых? – и, видя неподвижное лицо Ирмы, повторил громко, – Есть путь?
Ирма кивнула, схватила Воронова за руку, потащила за собой.
Возле распахнутых ворот овсянниковского дома стояли, не решаясь войти, люди. Ирма стала проталкиваться вперед, а Воронов остался сзади.
Ему и отсюда было видно главное.
Овсянникова