Хорошо отвечала на всех уроках. Но обычно игнорировала общение с одноклассниками вне рамок учебного процесса. Подразумевалось, что обе они продолжат обучение, но этот момент откладывался, – Чарлин потому, что ей было лень учиться дальше, а Джозетт – потому что была по уши занята своими собственными делами. Она всегда помогала родителям и Чарлин в ответ на любые их просьбы, но редко проявляла инициативу. Каждый раз при беседе с сестрой у Чарлин появлялось странное чувство вины, как будто она отвлекает ее своими глупостями от серьезных размышлений и ответственных дел. Джозетт действительно всегда была занята. Полки ее ломились от книг по философии, культурологии, истории и даже механике. Она часами просиживала за компьютером, выискивая различную интересную ей информацию. Правда, делала она это довольно бессистемно. Нельзя было сказать, что она оторвана от мира. Она первой получила водительские права, первой оформляла необходимые документы, первой принимала решение о том, куда они с семьей поедут на выходные. Она же первой попросила родителей найти для них работу, – не потому, что хотела заработать денег, а чтобы приобрести опыт. Мальчики ее никогда особенно не интересовали, если только с ними нельзя было поговорить о теории безразмерности пространства. Ее друзьями были Мария – скрипачка, на несколько лет старше Джозетт, и Джастин – школьный гений, победитель различных конкурсов и надежда научных сообществ. Она нечасто улыбалась и, честно говоря, была грубовата. Как ни парадоксально, при обычном отсутствии у нее интереса к окружающим, она была довольно словоохотливой, временами даже болтливой. Просто разговаривала на темы, волнующие ее саму, и смотрела будто бы сквозь собеседника. Могла рассеянно расспросить Чарлин о ее делах и через час повторить вопросы, словно и не слышала ответов. Но зачастую ее суждения оказывались неожиданно проницательными, она вдруг одним словом выражала то, что другие люди чувствовали, но оформить вербально не могли. В компании с Чарлин и Марселиной Джозетт также становилась более открытой миру. Терпеливо сносила их легкомысленные выходки и даже принимала в них участие. Они давно приспособились друг к другу, и посторонние люди не замечали странностей в поведении Джозетт. До тех пор, пока на нее не накатывала депрессия или приступ ярости. В такие периоды ее жизнь останавливалась или превращалась в кипящий сосуд. Таким образом, при том, что сестры были близнецами, Чарлин всегда ощущала себя старшей и старалась заботиться о сестре как могла. И Джозетт без сомнений любила сестру так же сильно, пусть и по-своему.
На работу они предпочитали добираться на автобусе. Настроение нельзя было назвать самым радужным. Остальные члены коллектива чувствовали себя не лучше. Бернард без конца пил кофе, Лоренс постанывал, Маурицио вообще еще не появился. Даже Одетта позевывала на ходу. Один Шеф был бодр и весел. Насвистывая какую-то беспечную мелодию, мариновал овощи.
Однако народ в кафе стекался, и расслабляться не приходилось. Чарлин сновала туда-сюда с подносом, стараясь не напутать с
