Она шла по рынку, плотно обмотав голову платком, и ей нравилась абсолютная анонимность. Она остановилась в узком ряду со специями, пытаясь сообразить, чем так пахнет – зирой или продавцом. Елена не так уж много готовила, но с зирой имела дело и понимала, что вонь могла исходить как от одного, так и от другого. Продавец стоял за длинным лотком с контейнерами, в которых сияли ядовитыми красками шафран и карри. За его спиной на крючках висели стеклянные копии самых знаменитых новых зданий Дубая, чем-то напоминавшие шахматные фигуры. В детстве Елена любила шахматы. Она играла, и довольно неплохо, дома с отцом и в школе с другими детьми, пока ее не отправили в швейцарскую школу-интернат. Позади башен-безделушек виднелась коллекция богато изукрашенных кальянов. Елена отметила тот факт, что рынок, похоже, работал как на местных жителей, так и на гостей Дубая. Она легко представила, как туристы везут домой в качестве сувениров и специи, и копию «Бурдж-аль-араб», прославленного отеля в виде огромного пятидесятиэтажного паруса. Елена вспомнила Восточный рынок неподалеку от квартиры в Вашингтоне, где останавливалась несколько лет назад. На том рынке можно было найти и свежие местные фрукты, и пресс-папье с Монументом Вашингтону, и снежные шары с Белым домом.
Услышав, как продавец специй спрашивает, говорит ли она по-английски, Елена перевела взгляд, кивнула и улыбнулась.
– Чего желаете? – осведомился пожилой торговец с седой, аккуратно подстриженной бородкой.
Его тауб был безупречен – белый, как лепестки вишни, без единого пятнышка, несмотря на окружавшие его специи. На самом деле Елена ничего не собиралась покупать, по крайней мере сегодня. В предоставленной ей квартире была удобная кухня, но она не знала, надолго ли задержится в Дубае. Наверное, на пару недель, но все прояснится в ближайшее время. Заказчики хотели убедиться, что после убийства Алекса Соколова не возникнет проблем, которые ей пришлось бы подчищать.
Боже, подумала она, страшно представить, что будет, если эти люди узнают о бортпроводнице. Елена ощутила укол беспокойства, даже тревоги, когда попыталась вообразить, чем ей аукнется решение не убивать эту женщину. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и разложить все по полочкам. Именно так она работает. Умеет полностью сосредоточиться на задаче и продумать действия на много шагов вперед. Поэтому ее считали столь одаренной шахматисткой. Ее прозорливость граничила с даром предвидения. Но еще ее разум умел разделять и властвовать: то, как белка, припасать орешки на будущее, то прятать за бетонной стеной парализующий страх.
– Пожалуйста, – взывал к ней торговец. – У меня наверняка найдется товар, достойный столь красивой женщины.
Она