Зимой
***
Город будит жителей горящими фонарями, шёпотом улиц и постукиванием бегущих по рельсам трамваев. Люди нехотя открывают глаза, ворочаются под тёплыми одеялами и переставляют будильник на десять минут вперёд, пытаясь урвать последние мгновения спокойствия и тишины. Из приоткрытых форточек веет утренней сыростью и прохладой: по коже пробегают мурашки, но обволакивающая тело сонливость не даёт укрыться от игривого ветерка. Под звон мобильного человек тяжело вздыхает, проводит непослушным пальцем по экрану, чтобы разглядеть внизу маленькие буквы: воскресенье, первое декабря.
***
Снег невесомо ложится на влажные капюшоны, не спешит таять, рассматривая открывшиеся просторы неба. Белая пыль кружит в воздухе, опускается на массивные сугробы и вновь встаёт, готовая отправиться в неизведанный путь. Люди провожают её по-детски заинтересованными взглядами, улыбаются навстречу снежному вихрю и обжигающему кожу ветру. Румяные щёки пощипывает озорной мороз, пальцы, прячущиеся в домиках-перчатках, сковывает суровый нрав декабря. Пространство города наполняется предвкушением чуда – оно мягко ступает по запорошенным снегом дорожкам, согревая воздух открытым счастью сердцем.
***
Бежевые шторы нежатся в лучах холодного декабрьского солнца. За окном поблескивает хрупкая корка узорчатых снежинок. Морозными днями они крепко держат друг друга за тонкие руки, сыплются с неба кружащимся танцем, весело опускаются на землю, окрашивая её в нежные оттенки белого. По домам расходится аромат уюта и тёплого какао, плещущегося пузырчатой пенкой по стенкам глубокой кружки. Голоса соседей сливаются с приятным бормотанием телевизора, под дверью завывает сквозняк, холодящий босые ноги. Из тостера ловко выпрыгивает хрустящий хлеб, по столу разбегаются крупицы коричного порошка. Всё в зиме шепчет о радости, прославляет её переменчивый нрав и обещает исполнить заветные мечты.
***
Вдали от автомагистралей, высотных домов и набитых бумажной работой офисов город покрывается блестящей шапкой из снега и льда. Деревья пушатся белыми кронами; их ветви, будто окунувшись в глазурь, сверкают оттенками морозной зимы. На крутых склонах обосновались саночники и лыжники: самые бесстрашные из них, розовощекие малыши, задорно смеются, доставая завалившиеся в рукава снежные комки. Съехавшие на бок шапки, разболтавшиеся шарфы и промокшие до нитки варежки ощущаются в руках взрослых приятной весточкой детства. Город наполняется радостью и, желая продлить тёплые мгновения холодной зимы, посыпает дорожки новыми порциями колючего снега.
***
Покрасневшие на морозе руки становятся непослушными, скованные движения пальцев по кнопкам не позволяют с первого раза вызвать такси. На снегу, приваливаясь к ноге, стоят надутые тяжестью пакеты – в дуновениях ветра тонкие ручки потрескивают и причудливо выгибаются. Глаза слезятся в касаниях холодного воздуха, уши и шея прячутся в петлях теплого вязаного шарфа, лишь изредка выглядывая сквозь узорчатое полотно. Через пелену влаги взгляд падает на кружащиеся под фонарём снежинки – все шалости зимней поры услужливо уступают место детскому восхищению.
***
Трамвай начинает работу самым ранним утром: ноги-колёса старательно бегут по мерзнущим рельсам, стареющее тело скрипит, покачивается и будит жителей монотонно текущих будней. Большие муравьи раздраженно шепчут из многоэтажных муравейников, ругают заботливую машину, которая стучит, стучит, стучит, развозя зевающих горожан по бетонным коробкам. Сонные муравьи ворчат, натягивая на себя домашние тапочки: такими побудками весь день насмарку! Муравьи выползают на прорезающийся сквозь небесное полотно свет, морщатся его лучам и, глядя на бережно заряженные часы, не замечая ничего вокруг, бегут за терпеливо ждущим трамваем. Осторожно, двери закрываются – в муравейниках просыпаются недовольные жители: такими побудками весь день насмарку!
***
Приятно зайти в забитый людьми вагон после долгого дня, увидеть в разнорослой толпе знакомое лицо и уже вместе наблюдать за суетой, невольно являясь её частью, позволяя ей проникнуть внутрь, сплестись с каждой клеточкой тела, стать единым целым со сложным механизмом, заставляющим вставать по утрам и плестись по пыльному полу поездов. Вдвоём объединяться со спешкой, её темпом и таинственной красотой, кажется по-своему привлекательным: будто дорога жизни разверзается перед познаваемым и познающим, обнажая блестящую металлическими застежками и чемоданами твердь.