– Что делают власти по поиску Эрхарда? – спрашиваю у адвоката.
– Пока они больше задают вопросы, чем отвечают. Поиски ведутся – это все что я знаю.
– Подключите частный сектор, – обращаюсь я к Олегу, – пусть обследуют квадрат за квадратом. Назначьте награду за любую информацию.
– Как могли бесследно исчезнуть двенадцать человек? – адвокат косится на меня с подозрением, будто подобный кунштюк можно ожидать только от меня.
– Где Эрхард, там и его охрана, – отвечаю я. Чтобы успокоить его и себя, добавляю. – Об исчезновении еще рано говорить.
– На вашем платье кровь, и вы не можете объяснить откуда она. Вы были в открытом море, а трупы легко выбросить за борт. Мобильный телефон вашего мужа отключен, как и главы его безопасности. Вот почему все всполошились.
Длинной процессией проходим через полутемный пассаж. Позади нас на каталке везут мертвеца. Мы сторонимся, чтобы пропустить того, кто уже никуда не спешит. Глядя на черный пластик, скрывающий чье-то бездыханное тело, мне вспоминаются слова Эрхарда: «Единственное, что может забрать тебя у меня – это смерть».
Цепенею от секундной вспышки в памяти. Мы с Эрхардом стоим обнявшись на верхней палубе арендованной яхты и вглядываемся вдаль. Он нежно целует мое плечо и с виноватой улыбкой признается, что фейерверк все-таки будет. Я в недоумении. К нам подходит моя ассистентка Линда и что-то говорит. Ее губы двигаются, но из-за рева рассекающего волны катера секьюрити, жужжащий голос надоедливой помощницы почти не слышен.
– Вы не видели Линду? – спрашиваю я у сопровождающих. Все качают головами, – Пожалуйста, найдите ее. Она подходила к нам с Эрхардом на палубе. Хочу узнать зачем.
Олег тянется к мобильному телефону, заверяет, что разберется.
Карабинеры заводят меня в смотровой кабинет, остальных размещают в комнате ожидания. Через стеклянную дверь слышу, как друзья Эрхарда спорят о случившемся. В открытую меня никто не обвиняет, но подозрения сквозят намеком. Похоже, только Олег не верит, что я могла что-то предпринять против Эрхарда.
Невысокая дама лет пятидесяти с прокуренными зубами встречает меня у стеклянной витрины с пробирками и реактивами. Ее худоба опасно граничит с анорексией. Но в отличие от людей, пораженных этой болезнью, она энергична и напориста. Волосы гладко зачесаны и наспех собраны дешевой резинкой. Представляется Марией и на жутком английском рассказывает о процедуре.
Намеренно не афиширую знание итальянского. Жду, когда они расслабятся и сболтнут лишнего.
– You understand me? – спрашивает она, проглатывая согласные.
Утвердительно киваю и ловлю себя на мысли, что Эрхард из принципа