На морду он натянул шарф. Почти до самых глаз. Взъерошил волосы, закрывая изрядно отросшими кудрями лоб. Свободную руку спрятал в карман. Полегчало. Похоже, солнце его не испепелит, все это сказочки и враки! Но вот на пляже ему отныне не валяться.
Откуда ни возьмись объявился Костяная башка. Вот прямо из воздуха, если уж на чистоту.
– Ну? – спросил Григорий. – Тихо все?
Костяная башка слабо вильнул костяным хвостом, снова исчез.
К дому доктора шли с максимально возможной скоростью, Митяя тащили почти волоком. Со стороны они, наверное, походили на компанию загулявших пьянчуг.
Запертую калитку Григорий открыл под многозначительным взглядом Власа. Открыл без особых проблем, втолкнул внутрь Митяя, сунулся сам. Двор охраняла лохматая дворняга. Должна была охранять, но сейчас она молча лежала, распластавшись на земле, у лап одного из Горынычей. Вот и хорошо, лишний шум им ни к чему.
Дальше действовал Влас, крадущейся походкой подошел к крыльцу, постучал в окошко условным стуком. Какое-то время, Григорию показалось, что целую вечность, ничего не происходило, а потом по-стариковски сухая рука отдернула занавеску, в окне показалось сморщенное, похожее на печеное яблоко лицо.
– Кто там? – сварливо спросил скрипучий голос.
– Свои, Тимофей Иванович, – сказал Влас и встал так, чтобы старик мог его разглядеть.
Разглядывали Власа долго, снова целую вечность, а потом занавеска вернулась на прежнее место и потянулись минуты ожидания.
– Что-то он не спешит, – сказал Григорий зло.
– Возраст. – Влас пожал плечами. – Сейчас откроет.
Словно в подтверждение его слов из-за двери послышались шаркающие шаги, и дверь с неожиданной силой распахнулась.
– Что ж вы такое творите, Влас Петрович? – послышался из полумрака сеней все тот же сварливый голос. – Фрицы кругом, а вы среди бела дня!
– Обстоятельства, Тимофей Иванович, – сказал Влас, как показалось Григорию, смущенно. – Мы войдем?
– Да заходите вы уже быстрее! Одного не могу понять, почему Жучка молчит? Она ж чужих непременно облаивает.
– Так мы свои, – сказал Григорий, втаскивая в сени Митяя. Следом задвинулся Сева. Влас вошел последним и тут же запер дверь на засов.
– Идите в комнату! – Велел старик. – Его скрюченный силуэт уже виднелся в дверном проеме. – Раненого кладите на диван. Я сейчас приду, только вымою руки.
Вдвоем с Севой они уложили окончательно обессилевшего Митяя на обшарпанный кожаный диван и остались стоять над ним истуканами.
Старик вернулся на удивление быстро, в руках у него был потертый медицинский чемоданчик. Сам же он чем-то неуловимо напоминал Зосимовича, хоть и был лет на двадцать старше.
– Ну-с, давайте посмотрим, что у нас тут, – сказал