– Мы согласны, если дадут выбирать, – произнёс он, возвращаясь обратно.
Чи Хон лишь приглашающе показал рукой на свой отряд, который стоял неподалёку, но не слышал, о чём мы разговариваем.
От деревни вскоре начали выходить молодые парни и, присматривая себе самых симпатичных, стали уводить их к старосте, который венчал их тут же, при нас. Получая от Чи Хона по пять серебряных монет, они, довольные, возвращались в деревню.
Когда молодые кончились, настала очередь стариков, поскольку, как я понял, всё взрослое население было при семьях, так что по факту женились или совсем уж молодые, или старики. Но меня устраивало и это, поскольку супруги не тот статус, от которого просто так избавиться по местным законам.
За пять монет разобрали и поженили всех, кто был с нами, так что дольше оставаться не имело смысла, но я решил на пару дней всё же задержаться неподалёку, просто посмотреть, как выполняются взятые обязательства. Для вида сказав, что уходим, мы на самом деле углубились в лес, чтобы подождать и посмотреть, что будет дальше.
***
Три дня прошли спокойно, мы видели, как женщины осторожно, но пытаются встроиться в новые для себя условия, деревенские же делали вид, что новеньких для них не существует, несмотря на полученную от нас плату.
Чи Хон хотел было уходить, обрадованный завершением опостылевшей ему опеки, но я не позволил, поскольку видел, что деревенские затевают что-то недоброе. Жадность в людях победила страх перед возвращением судьи, так что на седьмой день, под вечер, всех пришлых вытолкали за ворота, несмотря на их плачь и мольбы. Видимо, они рассчитывали, что дикие звери или демоны быстро расправятся с чужаками, а судья когда ещё вернётся в эти глухие края.
«Что ж, мой друг, – я похлопал по плечу Чи Хона, который едва не выругался, увидев произошедшее, – как я и говорил две недели назад, ты точно уверен, что хочешь взять на себя эту ответственность?»
Парень лишь простонал в ответ.
«Ладно, пошли. Пора приводить свою угрозу в исполнение, нам давно нужно было уйти отсюда, но пока местные не получат нужного урока, не поймут, насколько мы серьёзны, – позвал я его к рыдающим женщинам, которые скреблись в ворота, но часовые на башнях лишь улюлюкали и плевались на них сверху, обзывая разными словами».
При появлении на дороге Чи Хона произошли сразу две вещи. Выгнанные за ворота женщины моментально перестали рыдать и, наоборот, начали смеяться и интересоваться, что смелые воины будут делать теперь, когда судья вернулся. А во-вторых, ворота быстро распахнулись, и мужчины из деревни попытались загнать всех обратно, сделав вид, что ничего не было. Вот только женщины сопротивлялись и громко кричали, что их обманули, взяв в жёны, а затем выгнав прочь.
«Ник, что мне делать?» – с дрожью в голосе спросил Чи Хон.
«То, что и пообещал, – я спокойно потёр ладони, – убей всех женщин в деревне старше подросткового возраста».
«Нет! Так нельзя!»
«Ну,