Я не знаю – кто я. На самом деле.
Кто сотворил со мной, уже не узнать.
Это было, было… там. Я уже не помню кто я.
Не знаю, пройду ли тест Тьюринга.
Кто я, человек, или кибермашина, вернувшаяся с войны.
Нет, всё же человек. Новый человек.
У сейчас меня нет эмоций. Не заложено программой.
Приходится вот так нарабатывать.
Странное слово – нарабатывать, да, Фредди?
Наверно, когда мы делаем малозначительные поступки, или скоропалительный выбор, то мы, даже косвенно, влияем на судьбы других людей. Не побоюсь выразиться дальше: мысли, а точнее жёсткие намерения, тоже влияют.
Какая дикость, Фредди, пойми.
Будет жопа, так будет. Ведь я сам же её заказал.
В том последнем желании господину «г».
А он точно не обманывает. Как мое предчувствие.
Стинг, да пошёл он.
Вот зачем он приплел мою жизнь в песню.
Я отвечаю, Фредди. Пойми, я хочу слышать звуки.
Настоящие звуки.
И никто, вы слышите ублюдки, кроме меня, не должны слышать. Никто не посмеет мне указывать.
Ведь я самурай. Самурая убили. Всех убивают…»
Когда они, наконец, добрели до дверей, Джоник на минутку очнулся от забытья, обратился к молчаливому Фредди с исступленным возгласом.
– Ты говорил, что поможешь найти? давай найдем. А?
Фредди промолчал, что толку говорить человеку в таком состоянии. Дома пёс сразу устроился на коврике, наверно, задремал в тепле, в сухом месте.
Фредди кое-как дотащил пьяное тело до дивана, которое пробормотало:
– Так не бывает. О голос, о как объяснить: вроде пальцы щупальца. Они были добрые, не били… А где твои крылья, Ворона… – Потом тут же захрапело и уснуло.
Фредди отозвался совсем тихо, чуть с заметным акцентом.
– Крылья, крылья… К добру, или к худу.
Он пошарил по карманам кожаной курточки, вынул ручку, затем блокнот, выдрал листок, стал что-то писать.
Потом прошел к холодильнику, пришпилил листок к дверце детским магнитиком, на котором были изображены солнце, пальмы, море. После этого он погасил свет, затворил дверь, и ушёл.
***
Кассетный клуб.
Приемный котенок потерялся, когда он выскользнул за неплотно закрытую дверь временного жилья.
Иногда до этого случая, Фредди выводил котенка на улицу, под присмотром, где Дик носился по двору, вконец обезумев от радости, черно-белой молнией, поблескивая ошейником от блох. Котенок теперь решил, что он достаточно взрослый, для самостоятельной прогулки по неопрятным коридорам.
Или даже с целью знакомства, с какой-нибудь очаровательной кошечкой. Для маленького котенка Дик, становился разумен не по возрасту, познавая непростой мир. Хотя большее, что его здесь подстерегало: парочка облезлых матерых соперников котов и дворовая кошка, неопределенного