– А ты не считаешь, что такова нить Норн? Они соткали тебе участь хромого кузнеца, который смирился и принял свою судьбу, что не каждый может сделать, скажу я тебе. Заметь, кузнечное дело тебе дано от природы, ты ведь мне сам рассказывал, как по детской забаве сплел из металла косичку, никогда не брав в руки щипцы.
– Тебе легко говорить, Ингольв! Только темные альвы могли нашептать Норнам подобное проклятье, – ужаснулся Хродмар от этой мысли, – неужели в моем роду кто-то провинился перед ними?
– Поверь, ты заблуждаешься, это куда сложнее, чем просто оседлать морского коня и попасть под стрелу. Если хитрость – это война Одина, а сдержанность – война Тюра, то тебе, как я вижу, больше по нраву война Тора.
– Ты пойми, я бы все отдал, только бы не сидеть здесь от заката до рассвета, лишь бы отплыть на чужбину с морской да пивной пеной во рту, как завещал нам конунг Рагнар Лодброк, – с отчаянной мечтательностью сказал Хродмар, затем внезапно ожесточился. – Я жажду выбить дверь родного дома мешком богатств и рассыпать их перед отцом. Я возьму в жены Фриду и вот тогда, как ты заметил, продолжу традицию Дарри. И моя история будет длиннее и богаче, да так, что конунг Бьорн Железнобокий лично будет являться в мою кузню, чтобы позвать собой в поход!
Ингольву не понравились такие речи, он как обычно свел брови и сказал:
– Помилуй! Твоему Бьорну плевать на все, кроме самообогащения.
– Не надо! За его отцом большая удача, поэтому он, как сын, прославит свой род, а его соратники станут героями, о них будут говорить веками.
– Не будь так наивен! Я сомневаюсь, что он закопал хотя бы часть нажитого, 23 – пренебрежительно говорил Ингольв.
– Конечно! Он раздает все награбленное своим воинам!
– Ты хотел сказать – подкупает.
Хродмар сплюнул. Ингольв продолжил:
– Кто тебе поведал эти сказки? Ты видел вернувшуюся дружину Сидрока, того самого, что с Бьорном отправился в земли франков? На его корабле половина мест пустели! Половина! Знаешь почему? Потому что перед отплытием домой, они при берегах Луары бились друг с другом из-за золота! Слава Одину, что все кончилось мирно, но потом, благодаря этой глупой ошибке, когда отряды разделились, на Сидрока напал Карл Лысый!
Ингольв прав, Хродмар это понимал, тут не поспоришь, но признавать свою неправоту считал слабостью, поэтому заявил:
– И что? Обычное дело, удивил! Они дрались ради славы своих родов, просто стоило быть поосторожней…
– Ах вот оно что, тогда я прямо сейчас могу выпрямить тебе ребра и так прославлю свой род, хорошая затея?
Хродмар, расстроившись, встал со скамьи и отложил свой фартук со словами:
– Уже поздно, надо бы идти спать.
Кузнец пожалел, что вывернул всю свою душу Ингольву, пожалел, что он вообще пришел, лучше бы Хродмар остался один, хотя… с другой стороны, кто-то же должен был его выслушать.
Ингольв