– У тебя такие длинные пальчики, как у пианистки, – прошептал Игорь, заметив ее смущение. – Ты играешь?
Нет, она никогда не училась музыке. Мама хотела отдать ее в музыкальную школу со второго класса. Но не успела. Отец ушел, и Марго возненавидела все, напоминавшее о нем. Никакой игры. Она даже близко не хочет видеть пианино.
Отец сажал ее, совсем маленькую, на колени, и они играли в три руки. Она просто нажимала на клавиши, а он каким-то волшебством делал так, что треньканье превращалась в прекрасную музыку. А после вращался вместе с ней на винтовой пианинной банкентке, и она визжала от счастья. Тогда он разворачивал ее ручонку к себе, водил пальцем по ладошке, загибая пальчики и приговаривая «Сорока-воровка, кашу варила, деток кормила: этому дала, этому дала, этому дала и этому дала. А этому?». Марго с деланным ужасом заглядывала ему в глаза, и тогда он досказывал: «И этому, черноглазику, тоже дала, больше всех положила, чтобы рос во-от такой!».
Потом она накрыла его пледом, папино пианино. А когда чуть подросла – настояла, чтобы его отдали. Чтобы духу его в доме не было. Никакой музыки, теперь она будет заниматься боксом.
А во сне она до сих пор видит, как они играют с отцом, ей весело и страшно, и предчувствие беды надвигается все ближе, и вот уже он уходит за дверь, а она одна в лесу, там темно, а в кустах тихо рычит какой-то страшный зверь. Она хочет убежать, но пианино защемило ей руку крышкой, и держит, держит, и Марго с криком просыпается.
– Нет, не играю, – ответила она твердо, немного побледнев.
– А меня бабушка заставляла, – с улыбкой заметил Игорь.
– Та самая, с которой ты топил печку?
– Да. Запомнила?
Марго смущенно улыбнулась, и он легко коснулся губами ее руки.
– К черту этикет, – вдруг сказал он, и подцепил кусок эклера из ее тарелки. – Вкусно! Хочешь попробовать мой штрудель? Открой ротик.
Она снова послушалась, и Игорь аккуратно положил ложечку ей на язык.
– Кто твоя бабушка? – спросила Марго, которой стало неловко.
– О, известная была в свое время балерина. Венгерско-польских кровей, из рода очень знаменитых танцовщиков. Ее тетка танцевала у Дягилева, представляешь?
Он рассказывал о бабушкиной родне, пока Марго без аппетита тыкала вилкой в ненавистный эклер. Чертов десерт. Историю своей родни она знала только в общих чертах. Прабабушка и прадед по материнской линии были из Томска, города студентов. Работали на заводе, ничем особенно не выделяясь, а вот дочка их, Маша, Мария Федоровна, неожиданно воспылала любовью к математике. Поступила на мехмат местного университета, очень хорошего, надо сказать, и встретила Василия – москвича, который, будучи выгнан из МГУ за разгильдяйство, решил хлебнуть сибирской романтики. По окончании учебы дед, уже вполне остепенившийся, вернулся в Москву с бабушкой. Мария Федоровна в столице прижилась, сделала карьеру ученого, стала заведующей кафедрой.