Закончив говорить, мужичок достал нож и начал перекидывать его из руки в руку. Дети тут же скинули вещи на землю и достали свои ножи.
– А мелочь-то богатая, – смеясь, пробормотал плешивый, пытаясь за смехом спрятать свое удивление, – каждый с ножиком!
Если честно, я и сам был удивлен не меньше, раньше ножей у нас было раз-два и обчелся, потому что это достаточно дорого.
– Будь уверен, – спокойно сказал Адам, – ножи они кидают очень метко, попробуете напасть – и получите несколько трупов. Не думаю, что кто-то захочет расстаться с жизнью ради наших скромных пожитков.
Оглядев нас намеренно высокомерным взглядом, плешивый харкнул себе под ноги.
– Ты прав только в одном, мелочь: мне на фиг сдались ваши скромные пожитки. Поэтому валите отсюда!
– Только тогда, когда вы со своими дружками уберетесь отсюда не хочется, знаешь ли, получить удар в спину.
– Ради твоего хлама нож портить?! – рассмеялся плешивый.
Харкнув себе под ноги, он махнул своим дружкам рукой, и они двинулись дальше по улице.
Подхватив вещи, мы продолжили движение вперед, и, кажется, стали еще более бдительными.
Я следил за Адамом, который слегка подрагивал. Видимо, адреналиновый отходняк дал о себе знать. Когда до дома оставалась ровно половина пути, из переулка вылетели двое нищих и с ходу рванули к нам.
Адам тут же скинул свои вещи на землю и несколькими четкими ударами отправил их в нокаут.
«Вот тебе и рохля!» – в очередной раз подумал я, глядя на Адама, который скомандовал продолжать движение. Парень очень сильно изменился за время нахождения в трущобах, и чем больше он здесь оставался, тем заметнее становились изменения. Это уже не тот дохлый сынок архивариуса, которого я нашел в подвале покойного Рыжего, это вожак маленькой стаи трущобных детей, который перегрызет горло любому, кто попробует причинить им вред. Адам, несмотря на довольно умеренное питание, стал шире в плечах и намного крупнее. Его движения сделались более осмысленными и резкими, из глаз пропало наивное выражение, черты лица загрубели, остро прорезались скулы, исчезла детская припухлость губ. Завершали образ мужественный подбородок и уверенный взгляд человека, отвечающего за других.
– Пойдем, – сказал я, подходя к парню и хлопая его по плечу. – Еще половина осталась.
Кивнув, Адам подхватил свои вещи и повел нас дальше.
Вторая половина пути оказалась на удивление спокойной. Никто к нам не приставал, не подходил с расспросами, не пытался наехать. Тишь да благодать. Полные ненависти взгляды немного волновали, но не так чтобы очень. Ведь взгляды не могут пустить кровь или убить, так что можно не обращать на них внимания.
Когда до дома оставалось всего ничего, я услышал странные звуки и дал команду остановиться. Пройдя вперед, пораженно замер.
Не веря своему счастью, ущипнул себя за руку и, увидев, что мираж не пропал, начал радостно улыбаться и махнул ребятам, чтобы следовали за мной.
– Почему