Итак. Антонина Ивановна. Учительница математики, наш классный руководитель. Замужем. Трое взрослых детей. Один внук. Дача. В этом году собиралась выходить на пенсию. Относилась к нам неплохо, хотя задавать могла бы и побольше. Я постоянно выпрашивал у неё олимпиадные задачи.
Антонина Ивановна вела нас с пятого класса. Вы – моя лебединая песня. (Её слова.) Шестой класс закончим – и всё, свобода! (Тоже ее слова.) Неужели АИ сбежала на волю за пять месяцев до почётной пенсии?
Может, поход в музей антропологии стал последней каплей и АИ всё же сошла с ума? Но на этой экскурсии мы вели себя как всегда. Я – нормально. Одноклассники – кто во что горазд, но не хуже, чем обычно.
С экскурсоводом, правда, не повезло: молодой парень, а с головой уже не очень. Нервный, худой, постоянно раздражался. И к древним людям у него что-то личное. С каким чувством он описывал жизнь австралопитека Люси! Видно, что любит её как родную.
Бедняга, он аж подпрыгнул, когда Журавская по обыкновению брякнула какую-то ерунду. А, да! Она всю экскурсию протупила в телефон, а потом внезапно спросила: а почему обезьяны не превращаются в людей прямо в зоопарке?
Экскурсовод трагически вздохнул и начал объяснять заново: шестьдесят миллионов лет назад на Землю упал метеорит…
Я давно заметил, даже взрослых людей большие цифры укачивают. А Журавская от цифр за пределами сотни аннигилирует – и умственно, и физически. Услыхав про шестьдесят миллионов лет, она буквально растворилась в воздухе.
Мы переместились в следующий зал – как раз к каменным орудиям. И вот тогда Антонина Ивановна шепнула мне, чтоб я нашёл и привёл Журавскую. Опять я! Почему не Красновидов? Он всё равно не слушает, а разглядывает свои грязные ладони. Словно в них зашифровано тайное послание. «Вова, мой руки!» – вот что там зашифровано!
Так. Вот тут – внимательно. Класс остался в зале с копьями и прочими рубилами. Я отправился ловить Журавскую. Сначала покричал под дверью женского туалета. Оттуда вышла уборщица и сказала, что никакой Журавской там нет. Кто бы сомневался.
Я пошёл осматривать залы музея. Думал, что могло бы заинтересовать самую неадекватную девочку класса. Древняя посуда? Вряд ли. Украшения? Маловероятно. Оружие? Нет. Скелеты? Мумии? Скорее всего.
Я шёл по музею и мечтал о том, что пять лет мучения под названием «школа» наконец закончатся. Я поступлю в университет и смогу общаться с нормальными людьми. С людьми, которые любят науку. Математику. Физику. Астрономию. Космос.
Тут я заметил небольшой коридорчик, уходивший влево. Решил проверить, что там. Там была дверь, явно служебная. На ней было написано: «Входа нет». И ещё: «Вход только для персонала». И для верности: «Не влезай – убьёт».
Естественно, я эту дверь открыл. Не потому, что я люблю нарушать правила. А потому что правила всегда нарушает Журавская.
И точно: в небольшом чуланчике стояла Журавская и со счастливым видом нажимала на кнопки какого-то трансформатора. Щёлк! – и стоит любуется, как лампочки мигают. Щёлк! Щёлк!
– Ты что творишь! –