Однако многие вещи кажутся на первый взгляд добрыми, а на деле дурны, а многие кажутся дурными, а на деле добры. Поэтому позволительно бывает подчас ради службы своему господину убить не то что одного, а десять тысяч человек и сделать еще много всяких дел, которые тому, кто не рассмотрит их должным образом, покажутся дурными, но на самом деле не таковы.
– Вот-вот, скажите, ради Бога, хоть немного об этом, – подхватил синьор Гаспаро Паллавичино. – Научите нас, как отличать дела поистине добрые от тех, которые ими лишь кажутся.
– Простите, но я не хотел бы в это углубляться, – сказал мессер Федерико. – Это слишком долгий разговор. Давайте предоставим это вашему собственному разумению.
– Тогда разрешите и мое недоумение, – попросил снова синьор Гаспаро.
– Какое же? – отозвался мессер Федерико.
– Вот какое. К примеру, мой господин обстоятельно и полно указал мне, что я должен сделать – в военном ли предприятии или в каком угодно другом. А когда я оказался на месте, мне подумалось, что, сделав больше или меньше указанного или вообще поступив иначе, я приведу дело к лучшему концу или добьюсь большей пользы для поручившего. Должен я руководиться прежде полученным приказом, ни в чем не выходя за его рамки, или поступать так, как мне кажется лучшим?
Мессер Федерико ответил:
– Относительно этого я бы сослался на пример Манлия Торквата, от излишнего чувства долга казнившего собственного сына{193}, если бы считал этот пример весьма похвальным, но я его таковым не считаю, хоть не решаюсь и порицать, идя наперекор общему голосу стольких веков. Ибо, без сомнения, очень опасно уклоняться от приказов старших, доверяя своему суждению больше, чем суждению тех, кому мы законно должны подчиняться. Ведь если какими-то судьбами наша мысль окажется ошибочной и дело кончится плохо, мы будем повинны и в ослушании, и в провале порученного предприятия, не имея чем оправдаться и без надежды на прощение; если же все выйдет так, как хотелось, надо возблагодарить судьбу и этим удовлетвориться. Однако таким образом вводится привычка мало уважать приказания старших. И по примеру того, у которого вышло хорошо (он, возможно, был и достаточно осмотрителен, и советовался с разумом, да и фортуна ему помогла), тысячи невежд и вертопрахов захотят самоуверенно поступать по своей воле в наиважнейших делах, показывая, будто они все знают и имеют власть отклоняться от приказаний государей, что совершенно отвратительно и часто становится причиной несчетных ошибок.
Полагаю, что в таких случаях надо тому, кого касается дело, неспешно рассмотреть и как бы положить на одну чашку весов благо и преимущества, на которые он рассчитывает, идя против приказа и надеясь на свой план, а на другую – зло и урон, которые могут последовать, если он поступит по-своему и по воле случая расчет не оправдается. И если он поймет, что ущерб в случае неудачи может быть больше и тяжелее, чем польза в случае удачи, то должен отказаться от собственного