Впрочем, пока рановато об этом думать, хотя и забывать о такой возможности не стоит. Вот милорд, к примеру. Прежде чем взяться за решение вопроса о жизни и смерти, всегда плотно перекусит. Да и миледи тоже, если разобраться. Роик вздохнул и подполз на четвереньках к подносу с едой.
Пробуждение вышло резким. Глаза наполнились солнечным светом, который превратился в тень матерчатого навеса. Затем изображение сменилось кошачьей мордой на расстоянии кошачьего же дыхания. Значит, на груди был вес кота, а не новая болячка. Сняв с себя трехногую животинку, Майлз осторожно сел. Проверим состояние. Головная боль и похмельный синдром – присутствуют; жуткая усталость – присутствует; визгливые ангелы – отсутствуют, что не может не радовать. Кошмарные галлюцинации также отсутствуют, а обстановка, какой бы странной ни казалась, вовсе не порождение наркотического бреда.
Сбросив одеяло, он обвел взглядом новое пристанище. Детали старинного замка растаяли, сменившись функциональным квадратом плоской крыши, над которой торчали башни теплообменника, служившие заодно и растяжками палатки. Или амбара? Скорее зоопарка. На перекладине, выше всех, сидела хищная птица, грациозная и надменная, – явно фор среди остального зверья. На покореженных металлических полках располагалось собрание черных и белых крыс в клетках да стеклянные стенки террариумов. Их обитателей надежно скрывало искусное оформление из растительности; Майлз готов был поклясться, что заметил в зарослях черепашку. Вдоль стены, против его импровизированной постели, стояли три ящика, устланные какими-то обрывками. Там расположилось гнездовье цыплячьей популяции. Твиг, коричневая курица, все еще дрыхла в своем ящике. Майлз уставился на бельевую веревку, привязанную вокруг лодыжки. Меня подобрали. Что ж, могло быть и хуже.
А вот и хозяин зоопарка. Джин, сидевший за круглым столиком, улыбнулся Майлзу.
– Проснулись? Вот и хорошо!
Теперь, когда мозги прочистились и залившая их до краев наркотическая дрянь не «обрабатывала» изображение перед глазами, Джин предстал перед Майлзом тощим мальчонкой, только-только превращающимся в подростка, с черной, жесткой и давно не стриженной копной на голове и яркими карими глазами. В чертах лица угадывались гены всех наций, основавших население этой планеты. Рубаха великовата: рукава закатаны, а вот низ свисал и волочился над мешковатыми шортами. Поношенные кеды без носков болтались на щиколотках.
– Будете завтракать? – предложил паренек. – Сегодня с утра – свежие яйца. Целых три!
Вот ведь гордый юный птицевод… Майлз понял, что яиц на завтрак ему не избежать.
– Чуть позже. Сначала хотелось бы умыться.
– Умыться? – нахмурился Джин, словно никогда о таком новшестве не слыхивал.
– Мыло у тебя есть? – продолжил Майлз. – Бороду, полагаю, ты не бреешь…
Джин отрицательно покачал головой,